9 лая - Д ень ПобедыГЕРОЯ ИЩУТ ДРУЗЬЯ..К артонная папка. На обложке — акварельный рисунок: герб Советского Союза, увенчанный норвежским и советскимфлагами. Ниже — подпись на русском и норвежском языках: «На память о совместной борьбе с фашизмом. 1942—1944 гг.». В папке хранится фотография группы людей и тоненькая пачка писем без адресов и штемпелей.*...Небольшой город под Осло. Два высоких, обшитых позеленевшей медью шпиля — ратуша и кирха. Аккуратные домики. А в нескольких километрах отсюда — зажатое ко ­ лючей проволокой пространство. Концентрационный лагерь. Ночь. В одном из бараков, в самом дальнем углу нар, — двое. Один прикрывает полой своей тужурки слабый огонек свечи. Другой, пригнувшись к обрывку бумаги, водит по нему огрызком карандаша. Слышно, как мимо барака стучат кованые сапоги патруля. Остановились. Тотчас угас неровный огонек. Все тихо. Удаляются тяжелые шаги. И снова вспыхивает свеча. «Дорогой товарищ Кнут1 Вы сообщили очень приятное известие. Все эти места боев мне хорошо знакомы. Ровно год я был на этом фронте. Сам яродом из Винницкой области, где прожил 17 лет. Участвовал в войне с первого дня, Танкист. Дрался за свою Родину честно и был награжден орденом Красной Звезды, который отобрали в плену фашисты. Наша группа состоит преимущественно из офицеров. Подождите приходить к нам. Старайтесь оставаться незамеченным. Ваш друг Аркадий Смолян». Это была первая записка на волю. Две недели назад перед этим к военнопленному Аркадию Смоляну подошел немецкий унтер-офицер и сунул клочок бумаги: дали о себе знать местные подпольщики. Внизу стояла подпись: «товарищ Кнут». Осторожно стали готовить группу для побега. Вскоре немец принес еще одну записку и нож. — Я с вами, — сказал он, — мне больно за мою страну. Завязалась переписка. На волю шли исписанные неровным почерком листки бумаги, а с воли — письма, сигареты. «Вашу записку и сигареты получили. Большое списабо. План побега начертил мой товарищ. Дорогие, мы прекрасно знаем, чем побег грозит вам и нам, но уверены в успехе. А. Смолян». Ночью неожиданно из барака вывели одного из пленных. Вскоре стало известно, что его расстреляли. Видимо, немцы что-то пронюхали. Надо было торопиться. «Здравствуйте, товарищи! — пишет Смолян. — День побега — пятница, с 5.45 до 6 часов вечера. Машина должна прийти немного раньше и стоять там, где вы указали. Просим, чтобы ваш человек был за углом дома, мимо которого нас водят на работу. Сообщите его приметы. Д о свидания». Наступил долгожданный день. Нервы напряжены до предела. Военнопленные сжимают в руках лопаты, словно оружие. К Смоляну подошел немецкий солдат. — В комендатуру! Пленные переглянулись. Солдат из комендатуры торопливо вывел Аркадия из толпы военнопленных и велел идти вперед. Смолян понял, что считанные минуты решают его судьбу. Прыжок в сторону. Раздался выстрел, за ним другой. О жогв ноге. Не чувствуя боли, Аркадий продолжал бежать. Вот и угол дома, за ним — автомобиль. Скорее, скорее! Навстречу бегут двое. Смоляна подхватывают под руки, почти несут, сажают в кабину. Взревев, машина срывается с места. По узким улочкам, не снижая скорости на поворотах, мчится автомобиль. Сзади слышится сначала отдаленное татаканье, потом все ближе и ближе нарастает рокот мотоциклов. Что делать? Впереди выезд из города. Часовой вскидывает автомат — короткая очередь. Разлетается ветровое стекло. Водитель-норвежец падает грудью на руль. Машину заносит. Но в ту же секунду, обхватив мертвое тело незнакомого друга, Аркадий выравнивает руль ис трудом переползает на место водителя. Сильно болит нога, красные круги застилают глаза. А сзади приближается грохочущий гул мотоциклов.И танкист принимает отчаянное решение. Резко развернувшись, он направляет машину навстречу мчащимся мотоциклам эсэсовцев, идет на таран. Два первых мотоцикла разбиваются вдребезги, другие два летят в кювет. А Смолян сворачивает на боковую дорогу и под ураганом автоматных очередей уходит от преследования. Но тут он чувствует, что силы покидают его. Глаза застилает туман. — Я плохо вижу, — глухо говорит Аркадий, останавливая грузовик. — Кто может вести машину? — Крепись, товарищ, тут нет другой шофер, — слышит он ответ на ломаном русском языке. Двое рослых мужчин выскакивают из кузова. Бережно берут из кабины тело своего убитого товарища, переносят его в кузов. Один из норвежцев садится рядом с Аркадием. — Крепись, товарищ, — снова произносит он . И вот машина мчится мимо населенных пунктов, петляет в лесу, огибает сопки, спеша туда, где беглецов ждут партизаны. Знакомство с командиром местных партизан было коротким. Назвав свою фамилию икрепко пожав Аркадию руку, товарищ Кнут сказал: — М ы намерены освободить еще одну группу ваших товарищей.*Перед самым концом смены около проходной фабрики, где работали советские военнопленные, остановился армейский грузовик. За рулем сидел солдат. Рядом с ним — щеголеватый гестаповец. Вызвав начальника охраны, он небрежно сунул ему под нос удостоверение. — Смену русских свиней в машину, живо! — приказал он . — Теснее, теснее, черти, — орал гестаповец, когда вку ­ зов стали залезать люди. Высунувшись из кабины, он резко бросил: — Все? — И, толкнув локтем шофера, шепнул: — Жми, Аркадий!.. Смело действовали бывшие советские военнопленные в составе партизанских групп норвежских патриотов. То здесь, то там взлетали на воздух мосты, вздымались искореженные взрывом рельсы, горели немецкие склады, казармы, учреждения. Грузовик, который водил Аркадий, появлялся на самых опасных участках боев: он доставлял людей, взрывчатку, боеприпасы. В конце 1944 года старший лейтенант Смолян вернулся на Родину. Вот последняя записка, оставленная Аркадием норвежским друзьям перед отъездом: «Вы не щадили своей жизни. Благодарю вас за вашу нелегальную работу, за спасение русских военнопленных». Весной 1945 года на берлинском направлении появился советский танк с надписью на броне: «Мы с вами, норвежские друзья». По-видимому, это и была боевая машина, к о ­ торой командовал Смолян. Что произошло с ним дальше, пока не известно.Осталось рассказать о папке, с которой начинается наше повествование. Ее сделали норвежские антифашисты в перерывах между боями, вложили в нее листки писем, переданных из концлагеря, случайную фотографию группы партизан, среди которых стоят в обнимку Аркадий Смолян и товарищ Кнут. Сейчас эта папка, предназначенная для советского воина, хранится в доме одного из бывших норвежских партизан. Она ждет своего владельца. И кто знает — может быть, он еще и приедет за ней в маленький норвежский городок?.. Рассказывают, что на целинных землях работает комбайнер по фамилии Смолян. Одного из журналистов однажды подвез в Братске до эстакады попутный самосвал. В блокноте журналиста появилась запись: «Самосвал. Шофер Смолян, 35-ти лет». Очень хочется думать, что не погиб отважный советский воин, штурмуя Берлин. И если кто-либо из читателей встречал Аркадия Смоляна во время войны, или знает его в мирной жизни, пусть напишет нам. А может быть, этот номер журнала попадет вруки самого героя нашего рассказа? Ю. КОТЛЕР.8