ФельетонТеперь уже трудно сказать, когда случился первый принципиальный разговор между пешим и конным. Но можно предположить, что ни к чему хорошему он не привел. Собеседники не поняли друг друга, о чем свидетельствует поговорка: пеший конному — не товарищ. Пешеход, конечно, произошел от пешего. Но не сразу. Пеший долго присматривался к окружающей действительности, думая об одном и том жекак бы покрепче насолить конному. Он воровал у него коня, заваливал дороги, мазал ему лошадь скипидаром, расстегивал подпругу и пугал благородное животное, чтобы оно непременно скинуло всадника с перспективой сломать тому шею. То есть пеший расправлялся с конным, действуя через его коня. Говорят, колесо изобрели пешие. Не думаю. Я полагаю, что колесо изобрели конные. Потому что никакой здравомыслящий пеший не стал бы искать себе на шею новые напасти. Ну зачем пешему колесо, если он все равно ходит пешком? А конному оно было очень кстати, поскольку укрепляло его позиции в непримиримой борьбе. То у него был один конь, а то — и конь и повозка! А у пешего как было две ноги, так и осталось. Колесо изобрели конные. Но и пешие не дремали. Теперь они сообразили, что дело не в лошади, и перестали мучить животных. Они сообразили, что при помощи благородного животного можно угнать целый экипаж. На случай же, если когда угон не удавался, они приспособились втыкать палки в колеса, лишь бы отомстить конным и дискредитировать их изобретение. Тогда-то и возник лозунг: повернем вспять колесо истории. Вот его придумали пешие, что уже не оставляет сомнений в ученых кругах. Но и конные не дремали. Они сообразили, что благородное животное, согласное служить и нашим и вашим, способное не только возить пролетку, но и угонять ее от законного владельца, им ни к чему. Оно им стало мешать. Оно махало хвостом около самого носа, застилая не только окрестный пейзаж, но и пути'в грядущее, плохо различимые из-за лошадиного хвоста. И конный распряг коня. Он распряг коня, вздохнул и изобрел для своей пролетки движок, чтобы пролетка ездила сама по себе. Так появился автомобиль. Говорят, что и автомобиль изобрели пешие. Очевидная несостоятельность этого предположения ясна каждому, кто нелицеприятно задаст самому себе вопрос: а на кой это им было нужно? Нет, автомобиль изобрели конные. А поскольку коня при них уже не было, они стали именоваться водителями. Или шоферами. Пешие, конечно, не остались в стороне. Они подумали и присвоили себе высокое звание — пешеход. Нужно сказать, что конные с самого начала боялись пеших. Они даже заискивали перед ними. И улепетывали от них, взвив горячего коня на дыбы. На пролетках они тоже иногда спасались бегством. Но, пересев на автомобиль и став шоферами, они поняли, что их песня спета, так как удрать на автомобиле от пешехода нельзя.мозят, в глазах — зебра. А иной раз такое стрясется, что одна мысль буксует под кепкой: хана! А пешеход? А пешеход смотрит на это дело со стороны и упивается сладостью победителя. Он снял с себя всякую ответственность и возложил ее на шофера. — Наезжаешь? — злорадно думает пешеход. — Ну наезжай, наезжай! Ся•дешь — не отсидишься! — Интересно, — сладко думает пе- Jt шеход, — сколько ему дадут, если он меня покалечит? — Наконец-то, — мстительно думает пешеход, — еще одного упеку! Теперь перед водителями встала во весь рост новая задача. Придумать такой вид транспорта, чтобы на нем можно было при необходимости карабкаться на деревья. Подобно кошкам, спасающимся от опасности. Потому что пешеход нынче так развеселился, что сигает на автомобиль, невзирая на свой возраст, пол и общественное положение. Он сигает через красные перила бульваров, проламывается сквозь оградительные заборы кустарника и возникает перед бампером ни с того ни с сего, когда до его ликующей улыбки остается ровно столько, чтобы запомнить ее на всю оставшуюся жизнь. Семафоры-светофоры горят не для него, переходы пустуют не для 4Е$ него. Нет, он снял с себя ответственность за свою судьбу и кинул ее на проезжую часть. Пешеход победил. Он прожил жизнь не зря, прежде чем попасть под автомобиль. А шоферы? Братцы, неужели вы не понимаете, что никакой пешеход не прочитает этого вопля шоферской души? Пешеход скорей прочтет семь плохих детективов, чем одно робкое увещевание, направленное в сторону продления его замечательной полнокровной жизни. Сколько же поколений пешеходов должно попасть под машину, прежде чем селекционируется новый вид, соображающий, что на красный свет нельзя идти? Сколько поколений пешеходов должно быть разорено штрафами, прежде чем возникнет такая порода, которая поймет, что самый дешевый способ достижения цели — это переход дороги по всем правилам?t-\Так прочел фельетон художнин В. Бахчанян.Потому что шофер — это лицо, которое боится наехать на пешехода, а пешеход — это лицо, которое спит и видит, как бы наехать на водителя. Пешеход — это не просто ходящий пешком. Эти времена прошли. Теперь таких субъектов нету. Современный пешеход пешком не ходит. Он ездит на трамваях, в троллейбусах, на поездах, на самолетах... Он ездит на автомобилях всех классов и марок. Он не дурак ходить пешком. Древняя распря получила современное воплощение. Пешеход — это лицо, которое не столько ходит, сколько носит особое отношение к законам дороги. У шоферов на этот счет никакого особого мнения нету. Им и без этого делов по горло. Справа — нельзя, слева — нельзя, сзади напирают, спереди торА что мы можем сделать? Только одно: терпеть. Не противиться пешеходному злу. Бороться с пешеходом доступными нам средствами. Он под машину — а у нас скорость снижена! Накося! Он на тот свет бежит — а мы притормозили заранее, чтобы сорвать его коварные планы! Пусть он поживет-помается! Никакого соприкосновения с пешеходом, братцы! И вы увидите, что победа будет за нами, а не за ним, как еще часто бывает. Так, я думаю, мы ему отомстим за ^> все!.. Л. ЛИХОДЕЕВ (Пешеходы с «особым отношением» к законам дороги — это, между прочим, порой и водители, на время покинувшие свои машины. — Примечание редакции, согласованное с автором).22