XXVII сессия Генеральной Ассамблеи ООН объявила 1975 год Международным годом женщины. В день 8 марта редакция журнала поздравляет с праздником всех своих читательниц — женщин водителей-профессионалов, работниц автомобильной промышленности, автолюбителей, женщин-спортсменок.Паровоз в последний раз выпустил огромный клуб пара, и состав замеру перрона. На платформу спрыгнула худенькая девочка, м аленькая даже для своих четырнадцати лет. Вокруг нее шумели, кричали встречающие и приехавшие, ее закружила толпа, и она смотрела на все удивленными голубыми глазами. Вот она, Москва! Неужели осталась позади деревня, где родилась, где постигла ранняя беда — смерть матери. И что делать дальше? В Москве — ни родных, ни знакомых. Не владеет она ни одним «городским» делом, да ив грамоте не сильна. Это было в 1926 году. Сначала Аня Трутнева устроилась домработницей. Через несколько лет пошла в подсобные рабочие, а потом стала сверловщицей на мебельной фабрике . Годы летели быстро. Она закончила вечернюю школу, вступила в комсомол и вполне освоилась в шумной столичной жизни . Только ник ак не могла привыкнутьк автомобилям, упрямо продолжала бояться их, как истинный деревенский житель . И вдруг произошло событие, изменившее ее судьбу. — Это было в тридцать девятом, — вспоминает Анна Яковлевна. — ВызвалМосква. 22 июня 1941 года, А. Я. Трутнева. Фото военных лет и 1974 года. Фото ТАСС и Р. ФедороваП ростая судьбаменя секретарь комсомольской организ ациии говорит: «Так, мол, и так. Трутнева. положение сейчас сама знаешь какое — много водителей ушло в армию, комсомол и Осоавиахим решили подготовить им смену. ' П ойдешь на курсы?» Помню, даже руками замахала — я же автомобилей боюсь больше всего на свете! И вдруг стать шофером? Ни за что! А через несколько дней все-таки пришла в школу на Хуторской улице. В нашей группе были одни девушки, все, как и я, комсомольского призыва. Учили нас по ускоренной программе, и уже через два месяца мы сдавали экзамены . Когда вернулась на фабрику, вручили мне старенький «газик» — полуторку, и стала я шофером. Как оказалось, на всю жизнь . Поначалу какой из меня водитель был? За два месяца научили нас только на педали нажимать да баранку крутить. А все тонкости профессии уже сами постигали. Первое время, бывало, к ак выеду в город — так обязательно правила нарушу. А ужо том, чтобы знатьмашину «от А до Я», и речи не было. О такой технике итаких дорогах, к ак сейчас, мы только мечтать могли. Для нас, например, поездка вРязань или Каширу уже была «дальней командировкой» Вскоре автомобиль Трутневой приписали к системе московской противовоздушной обороны. Аня по-прежнему работала на фабрике , но несколько раз ее вызывали на специальныезанятия . И хотя в мире становилось все тревожнее, ученья эти казались игрой. Серьезной, нужной, но все-таки игрой. А потом наступил июнь сорок первого. ...Медленно шла Аня по Москве. В который раз повторяла она про себя слово «война» и все еще не верила, не могла поверить. Вдруг совсем рядом в репродукторе раздался голос Левитана. Он читал сообщение ТАСС. Аня остановилась, глядя туда, откуда доне сился этот голос. Замерли рядом москвичи, ловя каждое слово. В эту минуту стоявший неподалеку фотокорреспондент нажал на спуск своей «лейки». — Прибежала ко мне подруга, — расс казывает Трутнева, — и прямо с порога: «Аня, твоя фотографияу «Колизея» висит». Поехала я туда, и правда, в фотовитрине ТАСС тот самый снимок с улицы 25-го Октября и подпись «Москва, 22 июня 1941 года». Потом он обошел газеты ижурналы , его напечаталив книгах. Н апряженное лицо Ани Трутневой, ее хрупкая фигура с руками, по-детски спрятанными вкарманах курточки, стали известны всему миру. Как символ того тревожного, страшного дня. Аня надела военную форму. Она — в отдельном батальоне Коминтерновского района. Днем возила в Москву боеприпасы со складов, продовольствие, топливо, р азные другие грузы. А ночью пересаж ивалась на санитарную машинуи возила раненыхв госпитали. Сколько раз приходилось ей ехать по ночным улицам вслепую, под вой сирены, под бомбежкой, р азбиратьдымящиеся развалины домов, с пасая людей. Спала иногда прямо в кабине, ожидая очередного приказа . — Все мы тогда так работали, — говорит Анна Яковлевна, — хотели сделать для победы все, что внаших силах. Даже больше. Ну, уставали, конечно. Помнится, однажды еду ночью, ф ары выключены, на улицах никого. Вроде бы все нормально, но что-то неуютно себя чувствую. Вылезла из кабины, смотрю — тротуар не с правой, а с левой стороны. Оказывается, против движения ехала, от усталости все перепутала. В сорок третьем году коммунисты отдельного батальонаприняли Трутневу в свои ряды. В эти дни Аня начала возить стекло из Гусь-Хрустального: Москва восстанавливала разрушенноев первые годы войны. А Советская Армия гнала врага все дальшеи дальше от нашей земли, и все ближе была победа... — И вот однажды меня с несколькими девушками-водителями вызвалив райком. Было обычное совещание активистов, только затянулосьнесколько дольше. А перед уходом секретарьрайкома вдруг тихо так сказал : «Завтра утром слушайте радио. Конец войне». Всю ночь мы не сомкнули глаз, ждали, пока оживет репродуктор. А когда сообщили о капитуляции Германии... Что тут началось! Смеялись, плакали, целовались... И знаете, что интересно. Мой «газик» всю войну служил верой и правдой, при любыхнагрузках не подводил. А как только кончилась война, села яв кабину — а он не заводится, будто почувствовал. Так его и списали. Больше Анне Трутневой не пришлось водить грузовые автомобили. После войны она перешла на легковые. «Эмки», «победы», «москвичи», «волги» — все машины послевоенных лет прошли через ее руки. С 1960 года судьба ее связана с 6-й автобазой Мосавтолегтранса. Опыт ипрофессиональное мастерство, п ринципиальностьи веселый общительный характер быстро завоевали ей авторитет среди товарищей . На автобазе была она в самой гуще общественной жизни. Дважды выдвигали они Анну Яковлевну в заседатели народного суда Калининского района. В 1971 году Советское правительство наградило Трутневу орденом «Знак Почета». Одной из первыхвзяла она на себя обучение молодых водителей... В конце шестидесятых годов муж Трутневой, тоже шофер , принес домой книгу «Битва за Москву». Листая ее, Анна Яковлевна вдруг увидела на одной из страниц давний снимок 41-го года. Молча смотрела она на него, вспомнив и этот день и все военные годы. А потом улыбнулась исказала мужу: «Посмотри, к акаяя была...» Сейчас Анна Яковлевна Трутнева на пенсии. Почти вся жизнь этой женщины была отдана автомобилю. Не жалеет ли она об этом? — Что вы! Хотя водителем я стала в общем-то случайно, но, доведись снова начинать, — н икакой другой работы не захотела бы. Иногда и сейчас такк машине тянет! Я втакие дни иду к себе на автобазу. Меня там помнят и встречают хорошо... А так, в жизни моей ничего особенного и не было. Самая простая жизнь... Я смотрел в эту минуту на фотограф июв книге и думал о том, к актысячи таких вот женщинвынесли на своих хуценьких плечах нечеловеческой тяжести груз войны. И как много непростого было в их простых судьбах. В. СТАРЧЕВСКИЙ, сотрудник многотиражной газеты Главмосавтотранса «За доблестный ТРУД»