Из материалов, присланных на конкурс «В труде ив бою» Удостоен второй премииФронтовая быльРисунок Н. МихайловаВсе силы, все помыслы на разгром врага! Взяты города-крепости Торн, Бромберг, отрезана Восточная Пруссия, советские войска неудержимо движутся к Одеру. Близ Торна 484-й отдельный автобатальон ВВС попал на марше под бомбежку. Автомобили, словно куропатки при виде ястреба, разбежались, попрятались под деревьями. Одной из бомб разбило батальонную радиостанцию. Из радистов уцелел лишь один, ехавший на другой машине. Когда бомбежка кончилась, комбат вызвал радиста и приказал ехать на базу за новой аппаратурой. Потерять связь в разгар наступательных операций — все равно что остаться без ушей и глаз. — Поедешь с ним, и чтобы сегодня же ночью быть в Торне! — сказал ком ­ бат водителю своей «эмки» ефрейтору Овсянникову. Батальон двинулся к Торну, а «эмка» покатила в тыл. Ровно гудит мотор, машина то кренится на крутых изгибах, то подпрыгивает на выбоинах. От толчков Овсянников слегка вздрагивает. Но все равно тянет на дрему. Немудрено: сколько приходится спать военному шоферу? Хорошо, если два-три часа в сутки прикорнет бедолага во время короткой стоянки. Упадет голова на руль, в недолгом забытьи спутаются времена, события, пока зычная команда «заводи!» не поставит все на прежние места. Про водителя командирской машины и говорить нечего: одна на батальон легковая, а дел уйма. Недаром с глаз краснота не сходит, будто кто-то под веки насыпал песку. Чтобы отогнать дремоту, Овсянников пытается заговорить с радистом. Но, увидев, что тот сладко спит, ругается с досады: — Тоже мне пассажир нашелся! В одном месте, где дорогу разворочали танки, сильно тряхнуло. Радист высоко подпрыгнул на сиденье, но не открыл глаз и, свалившись на плечо шофера, продолжал спать. Овсянникову стало жаль его. — Ложись на заднее сиденье! Когда приедем — подниму, — сказал он, остановив машину... Когда «эмка» въехала в предместье Торна, начало темнеть. Батальон нашли около моста через Вислу. — Привезли? Молодцы! — похвалил комбат и собрался отпустить обоих. Но в это время торопливо вошел начальник штаба и подал шифровку. Прочитав, комбат изменился в лице. Из-за недостатка реактивных снарядов, «эрэсов», как их коротко называли, срывался боевой вылет. — На месте у нас транспортных машин нет, — доложил начальник штаба.— Одни бензовозы. — На бензовозах ящики не повезешь, — проворчал комбат. — Надо поймать транспортную колонну на марше и перенацелить ее на подвоз эрэсов. Оба склонились над разложенной на столе картой. — Овсянников! — окликнул комбат. Ш офер вздрогнул — он стоя ухитрился заснуть. — Подойдите сюда! Смотрите на карту! Мы в Торне. Вот здесь. Отсюда к Бромбергу ведут две дороги: одна через Фордон по правому берегу Вислы, другая — по левому. Вот по ней должна идти колонна старшего техника-лейтенанта Васильчука. Ее надо встретить около Бромберга у поворота на Фордони передать приказание. Эта колонна должна направиться в Унислав за эрэсами, чтобы утром доставить их на аэродром. Если же она проскочит в Торн, то времени не хватит. Понятно? — Так точно, — ответил шофер. — Унислав почти рядом с Бромбергом, а через Торн вон какой крюк . Разрешите следовать? — Ориентиры хорошенько запомните! Как только переедете Вислу, берите вправо. Далее будут два железнодорожных переезда. Потом все время лесом. Населенных пунктов не будет вплоть до Вайсельхофа. Это километров тридцать пять от нас. Затем километров через девять еще два переезда, а там почти рядом Бромберг. В город не въезжайте: можете разминуться с колонной. Самое лучшее дождаться ее за последним переездом. Кстати, там поворот на Фор ­ дон и регулировочный пост. Повторите! Правильно, — похвалил он, когда Овсянников в точности перечислил дорожные приметы. — После того как передадите пакет Васильчуку, можете переночевать у регулировщиков, а утром — назад. — Будет выполнено, — товарищ майор, — отчеканил Овсянников. Мост через Вислу. При отступлении гитлеровцы взорвали береговой бык, и ближний к Торну пролет одним концом упал в воду. Русская смекалка нашла выход: настил положили на ледорез. Правда, получилось криво, но ездить можно. Щупая острыми лучами фар доски и столбики ограждения, «эмка» легко перебежала зыбкое сооружение и шариком покатилась по железобетонному покрытию моста. Поворот. Еще один. Шоссе круто взбиралось вверх, а дома предместья словно проваливались вниз, в непроглядную тьму. Седой тенью в луче мелькнула сбоку последняя крыша, и Овсянников остался один. Ночь давит на стекла машины. Как по дну океана, бежит «эмка», светом пробивая себе путь. Стелется гладкая лента дороги. Железнодорожный переезд помигал красно-желтыми катафотами и остался позади. Выписав несколько плавных кривых по холмам левобережья, шоссе врезалось в лес. По бокам и сзади стало еще темнее, а впереди в лучах фар заплясали, закружились в бесконечном хороводе белые столбики. Вроде хорошо придумано: выкрасили деревья вдоль дороги в белый цвет, как яблони, и стали эти деревья ночью указывать водителю путь, предупреждать о поворотах. Только усталым глазам Овсянникова это пытка. Непрерывно, навязчиво мелькают на черном фоне белые полоски. Чувствуя, что засыпает, Овсянников опустил боковое стекло. Холодный, к о ­ лючий вихрь ударил в лицо и струей полился в расстегнутый ворот гимнастерки. Сонливость на время исчезла, но столбы, уносясь, по-прежнему рябили, плясали в глазах. Крутые повороты за Вайсельхофом словно бы встряхнули водителя. Вот ипредпоследний переезд, и почти сразу за ним высокая насыпь железной дороги. Нырнув под мостик, «эмка» метров двадцать прокатилась по инерции и встала. Водитель вышел из машины, разминая ноги, потоптался около. «А вдруг они долго не приедут?» Вдали показались два светляка — фары автомобиля. За ними — еще и еще. Целая гирлянда ярко-белых огней двигалась навстречу. «Не сорок первый год, — без светомаскировки ездим. На-кось, гитлерюга, выкуси! — не без злорадства подумал шофер: — Но что это?!» — вслед за тем удивился он. Фары, убыстряя бег, повернули и поплыли в сторону Вислы. Они двигались по дуге, и казалось, что начало вращаться огромное сверкающее колесо. «Неужели поехали на Фордон?» — испугался Овсянников, но тут же успокоил себя: «Догоню в момент». Он сел в машину, включил зажигание и нажал кнопку стартера. Чих-чих — и ни с места. Еще раз — такой же результат. «Экая незадача! Надо же случиться в так ую минуту!» Открыв капот, Овсянников проверил бензонасос — горючее поступало нормально. Опять попробовал завести — мотор заработал. Порядок! «Эмка» сорвалась с места и помчалась туда, где только что повернула колонна. Неожиданно впереди замигал красный огонек. — Предъявите документы! — девушка-регулировщица, играя карманным фонариком, подходила к автомобилю. — Чья колонна только что прошла на Фордон? — нетерпеливо спросил Овсянников. — А тебе какое до этого дело? — девушка окинула водителя подозрительным взглядом. Он понял неуместность вопроса и стал неловко пояснять, что ему нужна колонна машин с авиационными эмблемами на дверках. — Может быть, вот это они идут, — девушка кивнула в сторону Бромберга, где снова рождалась цепь электрических огней. — Возможно. Им время подъехать, — согласился Овсянников. Вдали нарастало мощное гуденье. Вскоре деревья, регулировщица, «эмка» и шоссе посветлели, а немного спустя засеребрились в лучах. Щурясь, девушка встала на дороге. Овсянников подошел к ней. Повинуясь красному фонарику, передняя машина остановилась. — Овсянников, ты что здесь делаешь? — послышался из кабины голос Васильчука. Шофер подошел и доложил: — Вам приказание. — Да-а... — произнес начальник колонны, кончив читать. — Доложите ком ­ бату, что на обратный путь у меня не хватит бензина. Д о Унислава и назад вФордоня доберусь, а там придется заправлять ма,шины. Пусть вышлют горючее в Фордон. Передайте это майору. Впрочем, я сам напишу ему. Сейчас... — старший техник-лейтенант взглянул на часы, — тридцать минут второго. В два тридцать вы будете в Торне, а к четырем ноль-ноль бензовозы должны прибыть вФордон . К этому времени я подъеду туда с колонной. — Васильчук запечатал донесение и подал шоферу. Тоткачнулся, как от удара. «Не доеду — засну, — подумал он. — Но ведь не скажешь, что спать хочется! Крепись, Василий!» Колонна тронулась. Овсянников простился с девушкой-регулировщицей, и дорога понеслась в обратном направлении. В Вайсельхофе он остановил «эмку»:, бороться со сном больше не было сил. На крутых поворотах уже не тело клонится от центробежной силы, а шоссе, взбесившись, вздымается пологом вверх так, что черт его знает, куда править. Ему казалось, что в кабине двое: Овсянников за рулем и Овсянников, сдвинувшийся на пассажирское место. При правом же повороте было еще хуже: Овсянников-второй летел за стеклом снаружи автомобиля и видел себя за рулем. Наважденье! Не зная, что предпринять, бедняга мешком вывалился из машины, едва держась на ногах, сделал два шага. Удача! В канаве поблескивала вода. Преодолевая страстное желание прилечь тут же на откосе, шофер пригоршнями стал плескать грязную жижув лицо. Так-тактак! Еще! Еще! Гимнастерка намокла, с волос текла вода, холодными струйками щекоча спину. М ожно ехать дальше! Опять тьма, ощущение полета в невидимое и два ряда миллионов, миллиардов беляков-стволов. Думать ни о чем нельзя — забудешься; по сторонам не смотреть: белая ограда заворожит и уснешь; одно лишь — вперед и только вперед! Заставить себя не видеть полосато-пегую тьму по бокам. И все же Овсянников чувствовал, что засыпает. Нельзя! Нельзя! Колонне нужен бензин, иначе сорвется вылет, не поднимутся на штурмовку самолеты, а пехоте без авиации идти в атаку — гиблое дело: без меры солдатской кровушки прольется, и вполне может быть, что напрасно, коли атаку отобьют. Вот если бронированные ИЛы каруселью закружатся над передним краем противника, прочешут его так, что фашисты завопят без ума — «Черная смерть!» — тогда и жертв меньше и успех обеспечен. Это каждый фронтовик знает. Шофер провел рукой по лицу, отгоняя сон, хлопнул себя по щеке. Но через минуту снова надвинулась дрема. Ударил сильнее. Еще раз. Пощечины сыпались одна за другой, пока лицо не одеревенело. «Все! Теперь конец. Закрыть глаза и... Сколько же осталось до Торна?» — продолжал противиться рассудок. Тяжелой, почти неподъемной рукой шофер включил лампочку на щитке приборов, но цифры на счетчике, расплываясь, теряли очертания, и смысл их был непонятен. И вдруг словно осенило: «Песню! Вот что надо сейчас». И вместе с «эмкой» по гладкой дороге мимо мелькающих белых стволов понеслась песня: Широка страна моя родная... Знакомый мост через Вислу. Донесение доставлено. Засыпая, Овсянников слышал, как дружно урчат моторы бензовозов, уходящих в Фордон навстречу колонне... А. ВЕЛИКАНОВ Владимирская область, г. Гороховец