Нто виноват?При мнимом преимуществеМногие пункты Правил дорожного движения процитировал в своем письме Ю. Кузнецов из Североморска, пытаясь доказать, что действовал, мол, в точном соответствии с дорожными законами, а потому виновным в аварии себя не считает. Но вот о пункте, который имеет к случившемуся самое непосредственное отношение, почему-то забыл. Напомним его.: «Участники дорожного движения и другие лица обязаны действовать в соответствии с настоящими Правилами... таким образом, чтобы не создавать помех для движения, не подвергать опасности людей, не причинять имущественного ущерба государственным или общественным организациям и гражданам» (пункт 3). В этих словах и общий принцип, если хотите, стиль выполнения требований Правил, и руководство к действиям при возникающих осложнениях. Подразумевается: поступай строго по Правилам и не теряй, как говорится, головы — если видишь, что твои действия ведут к беде, отменяй свое решение, откажись от своего преимущества. К тому же в описанной ситуации его у Ю. Кузнецова и не было. Но обо всем по порядку. Дело было в Мурманской области. В середине декабря в третьем часу дня по главной дороге, ведущей из населенного пункта Варламово, на своем ВАЗ—2103 Ю. Кузнецов подъехал к трехстороннему перекрестку, где ему нужно было свернуть налево. «За 1015 секунд до поворота, — пишет он, — я включил сигнал, остановился, выполнив перестроение согласно пункту 87 ПДД, а затем на первой передаче продолжал движение и выполнил поворот... Заканчивая поворот, я увидел летящий на меня на большой скорости УАЗ—469. У автомобиля, несшегося по колее посредине проезжей части дороги, все четыре колеса была заторможены, а передние вывернуты вправо. Стало очевидным, что столкновения не избежать...» Так оно и случилось. Машины столкнулись в семи метрах от края проезжей части главной дороги. «Жигули» получили повреждения, ущерб от которых был оценен экспертами в 498рублей. Госавтоинспекция усмотрела в случившемся вину обоих водителейЮ. Кузнецова и В. Панкина, установив, что каждый из них частично занял чужую сторону дороги. Ю. Кузнецов же уверяет, что действовал в соответствии с требованиями пункта 87 Правил, а причину аварии видит в другом. В чем же? В том, во-первых, что В. Панкин не посчитался с его преимущественным правом проезда и не уступил ему путь, как движущемуся по главной дороге. Во-вторых, утверждает Кузнецов, двигаясь по второстепенной дороге, Панкин обязан был выбрать место остановки так, чтобы не создавать помех тем, кто имеет преимущество. «Налицо, — пишет он, — факт грубейшего нарушения пунктов 110 и 115 Правил дорожного движения... Я не думал, не предполагал, что мне не уступят дорогу...» Вот теперь кое-что прояснилось. Оказывается, Кузнецов считал, что на его стороне преимущество. Но на каком основании? Из схемы, приложенной к его письму, видно, что примыкающая к главной дорога, по которой к перекрестку приближался автомобиль УАЗ—469, имеет ширину лишь 4,3 м. На ее проезжей части УАЗ оставил следы торможения длиной 16,1 м. Правда, нам неизвестна его скорость, и расчетным путем, не зная состояния покрытия дороги, ее определить невозможно. Однако, учитывая, что следы торможения обрываются в 9,4 м перед границей перекрестка, можно прийти к выводу, что, когда Кузнецов начал поворот, Панкин находился от проезжей части главной дороги на расстоянии более 30 м. Нарушил ли в описанной ситуации водитель УАЗ—469 Панкин требование пункта 110 Правил, который обязывает находящегося на второстепенной дороге уступить путь транспортным средствам, движущимся по главной дороге? Нет. Выполнению маневра на перекрестке Кузнецову никто не мешал. Опасность возникла, когда «Жигули» двигались уже по второстепенной дороге (напомним, что столкновение произошло в7м от границы перекрестка), и пункт 110 Правил к этой ситуации никакого отношения не имеет.' Справедливо, что для пропуска транспортных средств, водители которых имеют преимущественное право, пункт 115 Правил требовал от Панкина не выезжать на проезжую часть главной дороги, но до этого, как видим, дело не дошло. Вот почему позиция и ход рассуждений Кузнецова ошибочны. Перекресток он уже покинул и никакого преимущественного права перед другим водителем не имел. Итак, два водителя просто не поделили дорогу. УАЗ двигался посредине проезжей части шириной 4,3 м, оставляя слева от себя свободной полосу шириной около 1,2 м. Для проезда ВАЗ—2103, габаритная ширина которого составляет 1,6 м, этого было недостаточно. Таким образом, Панкин, выехав на левую сторону, создал помеху водителю «Жигулей», не дал ему продолжить движение. Вина Панкина очевидна, хотя понять его положение можно. Ю. Кузнецов пишет, что УАЗ шел юзом с повернутыми вправо передними колесами и не смог выехать из колеи. Это косвенное упоминание о состоянии дорожного покрытия позволяет предполжить, что узкий проезд к главной дороге был покрыт снегом с пробитой машинами колеей посредине. Двигаться не по колее, видимо, было и невозможно, а выбраться из нее оказалось не так-то просто. Панкин, наверное, поздно заметил свернувшие ему навстречу «Жигули» и остановиться уже не успел. Да и действовал не лучшим образом: вместо . маневра вправо, на свою половину проезжей части и плавного снижения скорости он заблокировал колеса, а автомобиль при юзе неуправляем. Но снимает ли это вину с Кузнецова? Предположим, что он, свернув с главной дороги, не занял ни сантиметра чужой стороны. Разве это все, что можно было и надо было сделать для безопасности движения? Нет. Ю. Кузнецов пишет, что он часто пользовался этой дорогой, следовательно, имел полное представление о состоянии проезжей части, знал о единственной колее посредине, разминуться на которой .трудно. И все же двинулся на этот опасный участок, даже не убедившись, свободен ли он. Именно так. Судя по письму, водитель «Жигулей» до выезда с главной дороги не видел УАЗа, не оценил обстановку в проезде, куда сворачивал, и понял, в какой опасной ситуации оказался, лишь заканчивая поворот. Осознав это, он принял меры к остановке, но это были запоздалые шаги: в сложившейся ситуации они уже не могли предотвратить аварию. При описанных обстоятельствах, когда свободного пути для дальнейшего движения у водителя «Жигулей» по существу не было, он не должен был и начинать левый поворот. Вот такие его действия полностью отвечали бы смыслу, требованиям процитированного нами вначале пункта 3 Правил. Но ведь и Кузнецов, скажете вы, не враг собственной безопасности, почему же он проявил такую неосмотрительность? Нам кажется, что проливают свет на причину аварии некоторые вскользь сообщенные им в письме обстоятельства случившегося. Оказывается, когда Кузнецов приблизился к месту поворота, впереди метрах в 90—100 показался навстречу самосвал МАЗ—204, а сзади на большой скорости настигал его другой самосвал, пытаясь объехать «Жигули» справа. Пункт 113 Правил обязывал Кузнецова уступить дорогу встречному грузовику. Нетрудно подсчитать, что для этого нужно было переждать 4—5 секунд, и маневр выполнялся бы в совершенно спокойной обстановке. Однако Кузнецов почему-то занервничал, заторопился и решил поскорее повернуть налево. «Чтобы не оказаться между двумя встречными машинами», — объясняет он свое решение. А какую это представляло опасность? Непонятно. Можно согласиться, что обстановка была непростой. Но это и требовало от водителей максимума внимания и осторожности. Думаю, что именно поспешностью Ю. Кузнецова, не оставившей времени убедиться, свободна ли второстепенная дорога, на которую он съезжает, и объясняется то, что с ним произошло. В. МАЛАХА, заместитель заведующего лабораторией ВНИИ судебных экспертиз28