siСИБИРЬ. ДАЛЬНИЙ ВОСТОКАЗАОКНОМ МИНУС СОРОКВпервые о водителе трубовоза Семене Телемжиеве и его товарищах я услышал на Вынгапурском ' месторождении, где берет начало одна из ветвей крупнейшего в мире газопровода Уренгой — Челябинск, объявленного Всесоюзной ударной комсомольской стройкой. — Этим ребятам — цены нет, — говоил начальник строительного участка ячеслав Гуреев. — От Сургута до нашего поселка почти четыреста километров. Так вот, они успевают обернуться туда и обратно иной раз за сутки. И по асфальту на легковой машине проехать больше семисот километров нелегко. А тут зимник, сложнейшая трасса по тайге и снованным морозом рекам. И груз же везут сложнейший — сваренную плеть труб. Можно только представить, какие трудности подстерегают водителей на этом пути. А они не просто доставляют нам столь нужные трубы в целости и сохранности, но и делают это быстрее всех. Словом — настоящие мастера своего дела! Строители старались быть объективными и назвали нам еще нескольких шоферов из обслуживающей их 10-й автобазы треста «Сургуттрубопроводстрой». Среди них были ветеран стройки водитель КрАЗа Михаил Бочно и бригадир комсомольсно-молодежной бригады Семен Немсадзе; Николай Хизев, работающий на бензовозе, и комсомольско-молодежный экипаж «Урала» в составе Александра Костина и Николая Лактионова; отлично освоившиеся на Севере Санап Фаталиев и Равиль Фатхутдинов, приехавшие из Азербайджана. — Умеют и любят работать! — подытожил Гуреев. Вскоре мне повезло. Я возвращался из Сургута в Полоцн и искал «попутку». Мне указали на «Урал». Это была машина Николая Ивановича Березана. Он торопил диспетчера, заправщика, нрановщика, стремясь сократить время под погрузкой. Трубу грузили бережно. Как-никак, а стоимость плети, сваренной из трех кусков, превышает полторы тысячи рублей! И машинист трубоукладчика, и стропальщик обращались с ней прямо-таки нежно. 15-тонная громада послушно оторвалась от земли, проплыла в воздухе и мягко легла в специальные гнезда платформы грузовика и прицепа. Водитель закрепил плетевой и страховочный тросы и прошел вдоль груза, как вдоль же ­ лезнодорожного состава, — шутка сказать, 36 метров! На конце труб он закрепил стоп-сигнал. Плетевоз «Урал—375» выходил в обычный рейс. Плечо — 180 километров.§Особенности «работы с трубой» становятся очевидны на первом же перекрестке. — Ну куда тебя вынесло! — ворчит Березан на водителя встречного ЗИЛа, высунувшегося на ' перекресток... Нам надо повернуть налево. А трубовоз забирает все правее, прихватывая даже обочину. Только так может он уложиться в поворот. Для маневра ему нужен простор, весь перекресток. Местные водители это знают и, завидев трубовоз, почтительно останавливаются поодаль. А поспешивший ЗИЛ вместо того, чтобы повернуть налево, к ак ему было нужно, вынужден ехать прямо, чтобы не попасть под трубу. Иначе не разминуться. Мы берем нужное направление, и перед нами широкой лентой среди покрытых инеем сосен расстилается зимник — снежный путь к далеким месторождениям газа и нефти, проложенный бульдозерами и накатанный колесами тысяч машин. Зимник всюду разный — в ином месте идет как коридор в глубоком снегу среди соснового бора, потом вдруг выбежит на опушку леса или большую поляну и поднимется гребнем над мелкими снежными торосами. Здесь он достаточно широк, укатан, и Березан старается сэкономить время — жмет «на железку». Скорость — пятьдесят, иногда стрелка подбирается и к- шестидесяти. Тоненько посвистывает за стеклами ветер. За окнами — минус сорок. А в кабине тепло. Чувствую, что греет даже спинка сиденья. — Рационализация! — водитель поднимает указательный палец и см*ется.— Я за спинками приладил маслоохладители от списанных машин, подвел к ним воду от двигателя — вот тебе и печки. А буквально вчера еще одну работу «провернул» — поставил дополнительный бак на 300 литров. Теперь в дороге и горя знать не будем... За разговором незаметно проскочили шестьдесят километров. Зимник идет дальше, а нам поворачивать. Снова тягач занимает крайний правый ряд. Поворот крутой, в него можно «вписаться» по одной единственной кривой. Открыв дверцу, Николай Иванович следит, чтобы колеса прицепа не ушли с полотна и сам тягач не «закусил» снежной целины. Но это не самый сложный участок. На следующем километре нас ждет легендарный «мостик». Встречаясь на трассе или в столовой вагонного городка, водители подробно расспрашивают идущих обратным рейсом, в каком состоянии там дорога, нет ли заметов, сугробов. Те охотно делятся впечатлениями, Как студенты после трудного экзамена... Место, и впрямь, х уже не придумаешь: крутой спуск, низина, резкий поворот дороги, узкий деревянный мосток — и сразу поворот и подъем. В небольшой речушке, вдоль дороги — трубы большихЧитатель — шурнал — завод ДЕФЕКТ УСТРАНЕНЧитатель В. Чалка из Каунаса обнаружил на рулевом колесе своего «Москвича—2140» трещины, о чем и сообщил редакции. С этим письмом мы ознакомили исполнявшего в тот момент обязанности главного конструктора автозавода имени Ленинского комсомола В. Митрофанова. Он сообщил, что заводу известны случаи образования трещин на ступице и спицах рулевого колеса, изготовляемых из цинкового сплава. В настоящее время Сплав заменен сталью, а спицы, кроме того, стали делать толще ис дополнительным ребром жесткости. Эти меры позволили исключить образование трещин на деталях рулевого колеса. Автору письма рекомендовано для замены дефектной детали обратиться на ближайшую гарантийную СТО.и малых диаметров: это потери водителей, не сумевших рассчитать ту единственную кривую... — Трубы эти дороже всякого моста,— хмуро комментирует Березан. — Спросить бы с кого за все это. Да не знаешь, с кого спрашивать. Дорога всем нужна. Ведь основная масса грузов идет здесь, когда захолодает, по зимнику. И расчищают дорогу ближайшие к ней строительные управления. Каждое — свой участок, тот, что ведет к его объектам. А на стыках «сфер влияния» — вот такие «мостики». Или взять заправку. Нередко бывает, что мы топливо достаем из цистерны. Ведрами! И у половины заправщиков, что курсируют по трассе, тоже «пистолетов» нет. Шланг толстый, горловина бака узкая. Куда больше бензина попадае т — в бак или на землю — подсчитать трудно. Стыдно же за все это. Делаем такое дело — всенародное, важное. Можно сказать, работаем-то даже не на сегодняшний день, на будущее. А организовать «рабочее место» не можем... В голосе шофера откровенная боль за неурядицы, в словах , его — забота истинного хозяина, пришедшего сюда всерьез и надолго. И есть у него право на такие слова. Одним из первых пришел Березан на автобазу, награжден орденом Трудового Красного Знамени. ...Стелется под колеса белая лента. Баюкает ровный рев мотора. Тепло в кабине. А если поломка?.. Помнится, ехал яв кабине другого плетевоза, дорогой на Вынгапур. Вдруг будто выдохнул двигатель «Урала», скрипнули тормоза. Впереди, на обочине — полузанесенный снегом порожний плетевоз. Рядом с ним другой, с трубами. Беда. — Я возвращался с Вынгапура, — рассказал нам потом водитель порожнего «Урала» Сергей Кузнецов, — и вдруг заглох мотор. Оказалось, вышел из строя бензонасос. Пока разбирался, пока копался — мотор остыл, из кабины тепло вмиг выдуло. Чтобы двигатель не загробить, воду пришлось слить. Спасибо, вот друг выручил, а то бы «дал дуба»... Друг — это Геннадий Соломченко. Он шел с плетью, спешил. Когда увидел «Урал» на обочине и ледяную глыбу под мотором, понял без слов. Прикрыв от ветра своей машиной машину товарища, Геннадий взялся за дело. Вдвоем, по очереди отогреваясь в теплой кабине, они провели вместе не один час. Когда мы подъехали, мотор у машины Кузнецова уже работал. И еще через десять минут все три «Урала», густо «крякнув» на прощанье, разъехались. ' о шоферской дружбе и взаимной выручке сложено немало красивых легенд и просто баек. Но тут, на Севере без развитого чувства товарищества просто невозможно работать. Это стало нормой. Рассказывали мне такой случай. На одном из зимников КрАЗ опрокинулся с бетонными блоками. Кабину заклинило. водитель какв мышеловке. Лежи и жди. Первым увидел перевернутый автомобиль Михаил Бочко. Трос у него был хороший, длинный. А помощника не было. И ждать нельзя. Мела пурга, мороз был, как сегодня, — под сорок. Но Миша сделал все кан надо, поставил КоАЗ на дорогу. И пошел своим путем. Только времени на тот рейс он затратил втрое больше. чем обычно... Поздней ночью наш «Урал» выруливает на. широкую просеку, где зимник упирается в трассу газопровода. Яркими сполохами, настоящим северным сияньем горят над притихшей тайгой огни электросварки. Гремят гусеницы трубоукладчиков, ворочающих громадные трубы. Ревут моторы машин. Тут работа не прекращается ни на минуту. — Полоцк, Вынгапур, Речное, Холмогоры сегодня — места встреч многих людей, специалистов разных профессий, — задумчиво произносит Николай Иванович. — Тут ведь, подумайте, не только месторождение газа осваивается. Осваивается для жизни огромный край — вот в чем суть. Строятся новые поселки, города. Оседают новые люди. И вся наша жизнь должна быть новой, современной и устремленной в завтра. Для того и работаем... В. БАТАЛОВ, водитель первого класса Тюменская область, Сургут — Полоцк8