ОИз речи тов. И. В. СТАЛИНА ОРЕЛ ГОРНЫЙВпервые я познакомился с Лениным в 1903 г. Правда, это знакомство было не личное, а заочное, в порядке переписки. Но оно оставило во мне неизгладимое впечатление, которое не покидало меня за все время моей работы в партии. Я находился тогда в Сибири в ссылке. Знакомство с революционной деятельностью Ленина с конца 90-х годов и особенно после 1901 года, после издания «Искры >, привело меня к убеждению, что мы имеем в лице Ленина человека необыкновенного. Он не был тогда в моих глазах простым руководителем партии, он был ее фактическим создателем, ибо он один понимал внутреннюю сущность и'неотложные- нужды нашей партии. Когда я сравнивал его с остальными руководителями нашей партии, • мне все время казалось, что соратники Ленина — Плеханов, Мартов, Аксельрод и другие — стоят ниже Ленина целой головой, что Ленин в сравнении с ними не просто один из руководителей, а руководитель высшего типа, горный орел, не знающий страха в борьбе и смело ведущий вперед партию по неизведанным путям русского революционного движения. Это впечатление так глубоко запало мне в душу, что я почувствовал необходимость написать о нем одному своему близкому другу, находившемуся тогда в. эмиграции, требуя от него отзыва. Через несколько времени, будучи уже в ссылке в Сибири, — это было в конце 1903 года, — я получил восторженный ответ от моего друга и простое, но глубоко содержательное письмо Ленина, которого, как оказалось, познакомил мой друг с моим письмом. Письмецо Ленина было сравнительно небольшое, но опо давало смелую, бесстрашную критику практики нашей партии "и замечательно ясное и сжатое изложение всего плана работы партии на ближайший период. Только Ленин умел писать о самых запутанных вещах так просто и ясно, сжато и смело — когда каждая фраза не говорит, а стреляет. Это простое и смелое письмецо еще больше укрепило меня в том, что мы имеем в лице Ленина горпого орла нашей партии. Не могу себе простить, что это письмо Лепина, как и многие другие письма,ЛЕНИНЕна вечере курсантов 28 января 1924 годаВыступление iтов. И. В. Сталина по докладу В. конференции в 1917 г.И. Ленина на Рис. худ. П.апрельской Васильевапо привычке старого подпольщика, я предал сожжению. С этого времени началось мое знакомство с Лениным.ПРИНЦИПИАЛЬНОСТЬВожди партии не могут не дорожить мнением большинства своей партии. Большинство — это сила, с которой не может не считаться вождь. Ленин это понимал не хуже, чем всякий другой руководитель партии. Но Ленин никогда не становился пленником большинства, особенно, когда это большинство не имело под собой принципиальной основы. Бывали моменты в истории нашей партии, когда мнение большинства или минутные интересы партии. приходили в конфликт с коренными интересами пролетариата. В таких случаяхЛенин, не задумываясь, решительно становился на сторону принципиальности против большинства партии. Более того, — он не боялся выступать в таких случаях буквально один против всех, рассчитывая на то, — как он часто говорил об этом, — что: «принципиальная политика есть единственно правильная политика». Особенно характерны в этом отношении два следующие факта. Первый фант. Период 19091911 гг., когда партия, разбитая контрреволюцией, переживала полное" разложение. Это был период безверия в партию, период повального бегства из партии не только интеллигентов, но отчасти и рабочих, период отрицания подполья', период ликвидаторства и развала. Не только меньшевики, но и большевики представляли тогда целый ряд фракций3 Приезд тов. Ленина в Россию в 1917 году. (Из материалов Музея Революции) 0 картины худ. С околоваи течений, большей частью оторванных от рабочего движения. Известно, что в этот именно период возникла идея полной ликвидации подполья и организации рабочих в легальную, либеральную столыпинскую партию. Ленин был тогда единственным, который не поддался общему поветрию и высоко держал знамя партийности, собирая разрозненные и разбитые силы партии с удивительным терпением ис небывалым упорством, воюя против всех и всяких антипартийных течений внутри рабочего движения, отстаивая партийность с пебывалым мужеством ис невиданной настойчивостью. Известно, что в этом споре за партийность Ленин оказался потом победителем. Второй фанщ. Период 19141917 гг., период разгара империалистической войны, когда все, или почти все, социал-демократические и социалистические партии, поддав-шись общему патриотическому угару, отдали себя на услужение отечественному империализму. Это был период, когда II Интернационал склонил свои знамена перед капиталом, когда перед шовинистической волной не устояли даже такие люди, как Плеханов, Каутский, Гэд и другие.Ленин был тогда единственным, или ла до конца, бывают иногда одержипочти единственным, который поднял мы одной неприличной болезнью. Борешительную борьбу против социаллезнь эта называется боязнью масс, шовинизма и социал-пацифизма, раневерием в творческие способности зоблачал измену Гэдов и Каутских и масс. На этой почве возникает иногда клеймил половинчатость межеумочнекий аристократизм вождей в отноных «революционеров». Ленин понишении к массам, не искушенным в мал, что он имеет за собой незначиистории революций, но призванным тельное меньшинство, но это не ломать старое и строить новое. Боимело для него решающего значения, язнь, что стихия может разбушеватьибо он знал, что единственно верной ся, что массы могут «поломать много политикой, имеющей за собой будущлишнего», желание разыграть роль ность, является политика последовамамки, старающейся учить массы по тельного интернационализма, ибо оп кнпжкам, но не желающей учиться у знал, что принципиальная политика масс, — такова основа этого рода есть единственно правильная полиаристократизма. тика. Ленин представлял полную протиИзвестно, .ято ив этом споре за воположность таким вождям. Я не новый Интернационал Ленин оказалзнаю другого революционера, котося победителем. рый так глубоко верил бы в творче«Принципиальная политика есть .ские силы' нролетарпата ив ревоединственно правильная политика»— люционную целесообразность его это та самая формула, при помощи классового инстинкта, как Ленин. Я которой Ленин брал приступом новые не знаю другого революционера, ко«неприступные» позиции, завоевывая торый умел бы так беспощадно бичена сторону революционного марксизвать самодовольных критиков «хаоса ма лучшие элементы пролетариата. революции» и «вакханалии самочинных действий масс», как Леиии. Помнится, как во время одной бесеВЕРА В МАССЫ ды, в ответ па замечание одного из Теоретики и вожди партий, знаютоварищей, что «после революции щие историю народов, проштудиродолжен установиться нормальный повавшие историю революций от начарядок», Ленин саркастически заме- тил: «Беда, если люди, желающие быть революционерами, забывают, что наиболее нормальным порядком в истории является порядок революции». Отсюда пренебрежительное отношение Ленина ко всем тем, которые старались свысока смотреть на массы и учить их по книжкам. Отсюда неустанная проповедь Ленина: учиться у масс, осмыслить их действия, тщательно изучать практический опыт борьбы масс. Вера в творческие силы масс — это та самая особенность в деятельности Ленина, которая давала ему возможность осмыслить стихию и направлять ее движение в русло пролетарской революции.ГЕНИЙРЕВОЛЮЦИИЛенин был рожден для революции. Он был поистине гением революционных взрывов и величайшим мастером революционного руководства. Никогда он не чувствовал себя так свободно и радостно, как в эпоху революционных потрясений. Этим я вовсе не хочу сказать, что Ленин одинаково одобрял всякое революционное потрясение или что он всегда и при всяких условиях стоял за революционные взрывы. Нисколько. Этим я хочу лишь сказать, что никогда гениальная прозорливость Ленина не проявлялась так полно и отчетливо, как во время революционных взрывов. В дни революционных поворотов он буквально расцветал, становился ясновидцем, предугадывал движение классов и вероятные зигзаги революции, видя их, как на ладони. Недаром говорится в наших партийных кругах, что «Ильич умеет плавать в волнах революции, как рыба) в воде». Отсюда «поразительная» ясность тактических лозунгов и. «головокружительная» смелость революционных замыслов Ленина. Вспоминаются два особенно характерных факта, отмечающих эту особенность Ленина. Первый фант. Период перед Октябрьским переворотом, когда миллионы рабочих, крестьян и солдат," подгоняемые кризисом в тылу и на~ фронте, требовали мира и свободы; когда генералитет и буржуазия подготовляли военную диктатуру в интересах «войны до конца»; когда все так называемое «общественное мнение», все так называемые «социалистические партии» стояли против большевиков, третируя их «немецкими шпиопамн»; когда Керенский пытался загнать в подполье — и отчасти уже успел, загнать — партию большевиков; когда все еще могучие дисциплинированные армии австрогерманской коалиции стояли против наших усталых и разлагавшихся .армий, а западно-европейские «социалисты» благополучно пребывали в блоке со своими правительствами в интересах «войны до полной победы»... Что значило поднять восстание в такой момент? Поднять восстание в такой обстановке — это значит поставить все на карту. Но Ленин не боялся рискнуть, ибо он знал, видел своим ясповидящиы взором, что восстание неизбежно, что восстание победит, что восстание в России подготовит конец империалистической войны, что восстание в России всколыхнет измученные массы Запада, что восстание в России превратит войну империалистическую в войну гражданскую, что восстание даст Республику Советов, что Республика Советов послужит оплотом революционного движения во всем мире. Известно, что это революционное предвидение Ленина сбылось впоследствии с невиданной точностью. Второй фант. Первые дни после Октябрьской революции, когда Совет Народных Комиссаров пытался заставить мятежного генерала, главнокомандующего Духонина, прекратить военные действия и открыть переговоры с немцами о перемирии... Духонин и Ставка категорически отказались выполнить приказ Совнаркома. Командный состав армии находился целиком в руках Ставки. Что касается солдат, то неизвестно было, что скажет 12-миллпопная армия, подчиненная так называемым армейским организациям, настроенным против советской власти. В самом Питере, как известно, назревало тогда восстание юнкеров. Кроме того, Керенский шел на Питер войной. Помнится, как после некоторой паузы у провода, лицо Ленина озарилось каким-то необычайным светом. Видно было, что он уже принял решение. «Пойдем на радиостанцию, — сказал Ленин, — она нам сослужит пользу: мы сместим в .специальном приказе генерала Духонина»... " | Это был «скачок в неизвестность». Но Ленин не боялся этого «скачка», наоборот, он шел ему навстречу, ибо он знал, что армия хочет мира, и она завоюет мир, сметая по пути к миру все п всякие препятствия, ибо он знал, что такой способ утверждения мира не пройдет даром для австро-германских солдат, что он развяжет тягу к миру на всех без исключения фронтах. Известно, что это революционное предвидение Ленина такя-ie сбылось впоследствии со всей точностью. Гениальная прозорливость, способность быстро схватывать и разгадывать внутренний смысл надвигающихся событий — это то самое свой- •• ство Ленина, которое помогало ему намечать правильную стратегию и ясную линию поведения на поворотах революционного движения.В. И. Ленин, И. В. Сталин и Л. М. Каганович на Всероссийской конференции фронтовых и тыловых военных организаций РСДРП(О) — июнь 1917 г. Р ис худ. П. Васильева