Русские в формуле 1: кто следующий?

Дело Сироткина

В декабре на официальные шинные тесты в Абу-Даби команда Williams пригласила претендентов на вакансию, открывшуюся по окончании карьеры ветерана Фелипе Массы. Среди них был и Сергей Сироткин, два года работавший резервным пилотом в команде Renault (в официальной терминологии – «третий пилот»). Со своим послужным списком 22‑летний москвич вполне достоин места в команде. Он двукратный призер серии GP2, а необходимый километраж для получения лицензии пилота Формулы‑1 накатал еще в 2014‑м, на тестах команды Sauber.

Технический директор Williams Падди Лоу подтвердил, что кандидатура Сироткина рассматривается серьезно, а основной его конкурент в борьбе за должность – Роберт Кубица (76 Гран-при, 12 подиумов, одна победа).

Если сравнить их между собой, увидим слишком большую разницу, которая делает такое сравнение отчасти бессмысленным. Кубица на десять лет старше, у него был большой перерыв – последняя гонка в Формуле‑1 датирована 2010‑м. На старт сезона 2011 года поляк не вышел: на ралли в Италии он получил тяжелые травмы конечностей. Первоначально опасались, что неизбежна ампутация правой руки. Но Кубица вылечился, восстановился и вернулся в автоспорт, выступал в раллийном чемпионате мира и некоторых кольцевых гонках. И хотя говорили о невозможности возвращения в Формулу‑1, в прошлом году он провел несколько тестов за Renault и Williams.

Угадать, кто в глазах формульных боссов предпочтительнее, трудно. На стороне Сироткина молодость и определенный потенциал роста. Кубица – более привлекательная фигура для медиа и спонсоров, но его сего­дняшняя спортивная форма неясна. Думается, что конкретные секунды на тестах не особо повлияют на окончательное решение руководства Williams. Межсезонные тесты, проводимые на старых машинах, – вещь в себе. Там никто не требует от пилотов клепать быстрейшие круги (задачи совершенно иные). Скорее наоборот: неуемное стремление к высоким скоростям расценят как недостаток профессионализма. Поэтому сравнивать быстрейшие круги Сироткина и Кубицы, пройденные вдобавок ко всему на шинах разных типов, – занятие, может, и небезынтересное, но, по сути, пустое.

Не исключены также варианты, что Williams в итоге пригласит кого-нибудь из вкатанных пилотов, потерявших работу в Формуле‑1. Лоу не называл конкретных имен, но в первую очередь на ум приходят Даниил Квят, Паскаль Верляйн и Пол ди Реста. Всем троим, впрочем, не хватает малости – серьезного личного спонсора.

Ближайший резерв

Состоится весной дебют Сироткина за Williams или нет, но одним Сергеем не исчерпываются российские кадры, близкие к стартам на высшем уровне. К Force India уже два года привязан Никита Мазепин – работает в программе развития команды, в том числе участвует в тестировании болидов. Был он и на тестах в Абу-Даби.

А в октябре приглашение в гоночную академию Ferrari получил Роберт Шварцман. Его «однокурсниками» будут такие персонажи, как сын Жана Алези, внук Эмерсона Фиттипальди, победитель шести гонок чемпионата Европы Формулы‑3 британец Каллум Айлотт и итальянец Антонио Джовинацци, успевший даже провести пару гонок в составе команды Sauber. Всего в академии восемь слушателей, Шварцман среди них новичок. В общем, понятно, что не в этом году Роберт получит право стартовать за главную команду в главном чемпионате.

Шварцману и Мазепину по восемнадцать лет. Дебюты столь юных ребят в Формуле‑1 случались – достаточно вспомнить Макса Ферстаппена, – но по-прежнему остаются исключением из правил. И многих из тех, кто был принят слишком молодым и быстро ничего не показал, отчислили на раз-два. Спешка – вредит! Главная проблема юных пилотов не в физических нагрузках или неумении толково управлять машиной, а в недостаточной готовности психики к постоянному внешнему прессингу.

В наши дни нормальный возраст «принятия в братство» – 20–22 года (когда-то, не так уж давно, было 23–25). По этой причине шансы серебряного призера чемпионата Формулы‑2 Артема Маркелова, наверное, следует оценивать сдержанно. Бывало, из этого турнира (экс-GP2) в Формулу‑1 брали и бронзовых призеров, и даже вообще непризеров, – но Маркелову уже 23 года и у него всё еще нет официальных рабочих контактов с командами Формулы‑1, которые довольно давно полюбили схему планомерного выращивания молодых гонщиков «под себя» и с этой целью обзавелись дочерними командами в младших формулах.

За кого болеть?

Большинство за кого болело, за того и продолжит болеть.

Разумеется, россияне симпатизируют своим. Существуют фан-клуб Виталия Петрова и фан-группы Даниила Квята. Но опросы, проводившиеся в разные времена среди российских болельщиков Формулы‑1, неизменно показывали, что большая часть сопереживает каноническим «старым» командам – Ferrari, McLaren, Williams. Позже появились насыщенные ряды поклонников Red Bull и Mercedes. На трибунах сочинского автодрома можно увидеть символику практически всех команд. А если вспомнить недавнее прошлое, то за российские команды Midland и Marussia не так уж сильно мы и переживали.

Говорить о каких-то гонениях, коим подвергли гонщиков‑россиян (санкции!), просто нера­зумно. В Формуле‑1 главенствуют деньги, а не политика. Каждый персонаж рассматривается прежде всего в ракурсе главных взаимозависимых показателей – результатов и доходов команды. Случалось, когда в Формуле‑1 не было, например, ни одного француза, итальянца или американца, – и никого это не удивляло и не возмущало.

В любом случае совсем без России Формула‑1 не осталась – российский Гран-при никто не отменял. А год-другой без российских пилотов мы как-нибудь переживем.

Фото «Сочи Автодрома», команд Renault, Red Bull, SMP Racing