Skoda Felicia — родстер эпохи социализма

Время и место

Британские автомобильные журналисты известны острым языком и язвительностью, которая не иссякла даже после того, как их родина практически утратила собственную автомобильную промышленность. Мыслимо ли похвалить автомобиль родом из соцстраны? Да еще в эпоху холодной войны! Но именно британские акулы пера назвали чехословацкий родстер Skoda Felicia самым очаровательным автомобилем Восточного блока. И были правы.

В Фелиции как-то ловко сочетается некая не свойственная временам «развитого социализма» фривольность и даже богемность с лаконичными, без вычурности, линиями и элементами отделки. На фоне зарубежных европейских аналогов Felicia не выглядела бедной провинциальной родственницей, свалившейся как снег на голову зажиточным горожанам.

Родстер на базе модели Skoda 440, который поначалу имел имя Spartak (вскоре отвергнутое, чтобы лишний раз не дразнить не склонных к революциям западных покупателей), появился в 1957‑м. Назвали его просто – Skoda 450. 

Шасси открытой машины было традиционным для чешского завода: трубчатую хребтовую раму и независимые подвески на поперечных рессорах применяли еще в 1930‑е годы. Впрочем, и для середины 1950‑х такая конструкция не выглядела архаичной. Именно наличие легкой хребтовой рамы позволило с минимальными затратами, без значительного усиления кузова сделать на базе двухдверного закрытого автомобиля версию с мягкой крышей.

Верхнеклапанный мотор объемом 1,1 литра развивал 50 л.с. при 5500 об/мин. Нетрудно догадаться, что в индексе 450 зашифровано число цилиндров (4) и мощность (50). Чтобы получить от небольшого двигателя столь приличную для тех лет отдачу, установили два карбюратора Jikov. Коробка передач – 4-ступенчатая, с синхронизаторами на трех высших скоростях.

В 1959 году на конвейер поставили модернизированный седан Skoda Octavia (ЗР, № 7, 2012), а родстеру на его базе дали имя Felicia («счастливая» в переводе с латыни). Основным отличием, помимо элементов отделки, стала пружинная передняя подвеска вместо рессорной.

На счастье

Конечно, Йозеф Котчански и Иржи Штудент, написавшие в 1960 году заметку в журнал «За рулем» о чехословацкой промышленной выставке в Москве, по традиции тех лет изрядно преувеличили, назвав Фелицию «одним из лучших спортивных кабриолетов в мире». Впрочем, формулировка «один из», как известно, дает широкие возможности для толкования. Но машина, повторю, действительно неплоха. А для советских граждан, не избалованных автомобильным разнообразием, она выглядела особенно притягательно. Ведь иномарок в частных руках в СССР почти не было, а уж легкомысленных открытых – и подавно.

На рекламных фото рядом с Фелицией обычно изображали счастливые молодые пары или девушек в легких ярких платьях, а то и в купальниках. Верх свободомыслия эпохи неуклонно развивающегося соци­ализма! Реклама была, впрочем, к месту. Ведь немало автомобилей Skoda, в том числе и Фелиций, шло на экспорт, принося стране столь нужную ей валюту. Делали даже версии с правым рулем – именно такая машина и произвела благоприятное впечатление на британских журналистов.

С 1961 года гамму расширили моделью Felicia Super с мотором 1.2, который, будучи оснащен двумя карбюраторами, развивал 55 л.с. Эта версия усилила позиции Шкоды на зарубежных рынках. Справедливости ради признаем: как и иные социалистические автомобили, Felicia, при всем ее очаровании, брала, в основном, ценой. В начале 1960‑х в Западной Германии она стоила 6680 марок – дешевле «Жука»-кабриолета, оцененного в 7625 марок, и трехцилиндрового 55‑сильного Auto Union 1000 Sp, обходившегося в 10 750 марок.

Солнце, воздух и Skoda

Ездить на такой машине с поднятым верхом – грех, особенно в солнечную погоду. Крыша снимается легко и быстро. А за отдельную плату можно было купить жесткий, но легкий верх, удобный зимой.

По ездовым повадкам Felicia – типичный автомобиль своего времени и своего класса. Великой динамики, конечно, нет, в затяжных подъемах машина требует перехода на третью передачу. Но благодаря теплому ветру, с юношеским нахальством проникающему в машину, ощущения скорости вполне хватает. Да и куда спешить? Лучше представить себя владельцем такой машины в начале 1960-х годов. Жизнь сложилась явно неплохо, ведь такой родстер в мире очередей, дефицита и причудливо сочетающейся с этими явлениями нехватки денег был доступен единицам. Кто он, его владелец? Руководитель солидного народного предприятия? Может быть. Но скорее – модный и признанный властью писатель или музыкант. Человек, уме­ющий ценить прекрасное.

Мягкая подвеска не располагает к быстрому прохождению поворотов и прочим резким телодвижениям, зато обеспечивает комфорт, которому позавидуют владельцы иных современных родстеров. Мягкость подвески в те годы причисляли к достоинствам автомобиля, если речь не шла о совсем уж скоростной, гоночной машине. Легкий и вызывающе неинформативный руль способен шокировать многих нынешних водителей, но в 1960‑х отношение к этому было совсем иное. В целом социалистический родстер ни в чем не проигрывает западным ровесникам-одноклассникам, а место в истории ему досталось даже куда более заметное, чем многим из них.

Felicia – эпохальный автомобиль не только для марки Skoda и Чехословакии, но и для всего социалистического лагеря. Этот родстер, наряду с гэдээровским Вартбургом, – один из двух последних серийных открытых автомобилей родом из стран социализма (не считая грубых армейских вседорожников и помпезных парадных членовозов). Спортивные купе Skoda делала и позднее, а открытые автомобили – уже нет.

Felicia стала героиней конца 1950‑х и начала 1960‑х годов – эпохи надежд, ожиданий всё более светлого будущего и даже некой ветрености. Через несколько лет после снятия Фелиции с производства (в 1964‑м на конвейер в Млада-Болеславе встал совсем другой заднемоторный автомобиль) социализм обрел совершенно иное выражение лица, особенно для граждан Чехословакии. Но это уже другой разговор.

Сегодня солнце кажется каким-то особенно ярким, а ветерок – теплым. Верю, что в честь нашей счастливой встречи с этой ­красной Фелицией.

Фото: Сергей Шерстенников