В ОТВЕТСТВЕННЕЙШУЮЛШНУТУ...С памятного дня 30 августа 1918 года прошло десять лет. В тот день вечером эсерка Каплан стреляла во Владимира Ильича Ленина. У нее не дрогнула рука, когдч она целилась в вождя мирового пролетариата, и только необычайно крепкий организм Ильича мог справиться со смертельным ранением. События тех нескольких минут, когда все это произошло, лучше всех запомнил личный шофер Ленина—тов. Степан Казимирович Гиль. Ему сейчас 40 лет, он изрядно постарел за истекшие годы,— но все такое же у него открытое лицо, таким же осталось железное рукопожатие, такая же бодрая улыбка в его глазах. Его воспоминания необычайно Степан Казимирович вами тов. Гилю удается выпукло Гиль момент предательского нападения отчетливы; скупыми словосстановить перед нами на заводе б. Михельсона.(Из воспоминаний шофера Владимира Ильича—тов. С. К. Гиля)ИТИНГ кончился, я стал готовиться к от'езду и тотчас же завел машину. Через несколько минут из завода выкатилась большая толпа народу,4 среди которой шел Владимир Ильич. Я сидел на руле и машину поставил на скорость. Владимир Ильич разговаривал с рабочими, которые задавали ему много вопросов. Не доходя до машины шага на три, Владимир Ильич остановился против дверцы и намеревался сесть. Дверцы были кем-то из толпы открыты. Разговор длился еще две-три минуты. Владимир Ильич был тесно стиснут толпой, и когда он хотел сделать последние шаги к мотору, вдруг раздался выстрел. Я в это время смотрел на Владимира Ильича в полуоборот назад. Я моментально повернул голову по направлению выстрела и увидел женщину с левой стороны* машины, у переднего крыла, целившую под левую лопатку Владимира Ильича. Раздались один за другим еще два выстрела. Я тотчас же застопорил машину и бросился к стрелявшей с наганом, целясь ей в голову. Она кинула браунинг ко мне под ноги, быстро повернулась и бросилась в толпу по направлению к выходу. Кругом было так много народу, что я не решился выстрелить ей вдогонку, так как чувствовал, что наверно убью кого-нибудь из рабочих. Я ринулся за ней и пробежал несколько шагов, но тут вдруг у меня мелькнуло в голове—ведь Владимир Ильич один... Что с ним?.. — Я остановился. С секунду была страшная, мертвая тишина. Потом вдруг все закричали: „Убили"..! „Убили!"—и разом вся толпа шарахнулась бежать со двора—и мужчины, и женщины, — и образовалась сильная давка. Я обернулся и увидел Владимира Ильича упавшим на землю. Я бросился к нему. За эти мгновеньяМбитком набитый двор уже опустел и стрелявшая женщина скрылась с толпой. Я подбежал к Владимиру Ильичу и, став перед ним на колени, наклонился к нему. Сознания он не потерял и спросил: „Поймали его или нет?" Он, очевидно, думал, что в него стрелял мужчина. Я вижу, что спросил он тяжело, изменившимся голосом, с каким-то хрипом, и сказал ему: — Молчите, не говорите, вам тяжело... В это время поднимаю голову и вижу, что из мастерских бежит какой-то странный мужчина в матросской фуражке, в страшно возбужденном состоянии, левой рукой размахивает, а правую держит в кармане и бежит стремглав прямо на Владимира Ильича. Мне вся его фигура показалась крайне подозрительной, и я закрыл собой Владимира Ильича, особенно голову его, почти лег на него и закричал изо всех сил: — Стой! — и направил на него револьвер. Он продолжал бежать и все приближался к нам. Тогда я крикнул: — Стой! Стреляю... Он, не добежав нескольких шагов до Владимира Ильича, круто повернул налево и бросился бегом в ворота, не вынимая руки из кармана. В это же время я. увидал троих, бегущих из мастерских с револьверами в руках по направлению к Владимиру Ильичу. Я опять закричал: — Стойте! Кто вы? Стрелять буду... Они тотчас же ответили: — Мы заводский комитет, товарищ, свои... Узнав одного из них, которого я видел раньше, когда мы приезжали на завод, я допустил их к Владимиру Ильичу. И я вместе с товарищами из комитета помог Владимиру Ильичу подняться на ноги, и он сам с нашей помощью прошел несколько шагов до машины...В напряженнейший этот момент тов. С. К. Гиль показал быструю, энергичную сообразительность, уменье моментально ориентироваться в окружающей обстановке — качества, выработавшиеся в нем за годы шоферской работы. Беспартийный, он готов был буквально собственной грудью защищать раненого Ильича. Советские шоферы могут гордиться тем, что имеют товарища, как Степан Казимирович Гиль. в своих рядах такого3