лов, Макалов — называет он фамилии своих товарищей, не раз отличившихся в боях под Воронежем, на Курской дуге, на Днепре и после него... От одного водного рубежа до другого катеристы опять становились шоферами. — За Корсунь-Шевченковским, — вспоминает Крюков, — растеклась самая трудная даже для опытных водителей дорога — Грязевое море. Продвигались мы тогда к Днестру. Вязкую грязь преодолевали танки, но ЗИСы застревали. Не хватало горючего. Пришлось даже бросить несколько машин. Но все равно наши части продвигались вперед. Однажды понтонеры отбили у гитлеровцев колонну грузовиков, среди которых оказались и наши ЗИСы. — Словно родных встретили, — говорит Иван Игнатьевич. — Тут же взялись за ремонт. Вот где пригодились сметка и находчивость моих друзей. Да и опыт. Ведь нам в долгих рейсах приходилось быть не только водителями, но и слесарями. Отремонтировали машины — запчастей было вдоволь, заправили бензобаки, сменили где двигатель, где шины. Дошли до Днестра. А там снова на катер. Бурной была весна сорок четвертого. Понтонеры должны были переправлять через реку танки. Началось наводнение. Понтонные мосты могло снести потоком. Чтобы этого не случилось, катера удерживали их канатами. Много часов, до изнеможения боролись со стихией. — Удержали мост? — Конечно, — спокойно отвечает Крюков, даже не вспомнив, что здесь он рисковал жизнью. Значит, снова геройский поступок? Но для Ивана Игнатьевича и его однополчан это была обычная работа. К тому времени он уже носил на груди Звезду Героя. Высокое звание, которое нужно было еще не раз оправдать перед собой, перед своими товарищами. ...Завершающие бои. Одер, Шпрее. На Одере еще лежал лед, когда подошли к нему наши части. Потом под непрерывными бомбежками лед вздыбился, ломался. Саперы и понтонеры начали наводить мосты. А Крюков снова с автомобиля пересел на катер. Лавируя между льдинами, подвозит минеров. Те сбрасывают толовые шашки, крошат льдины. Он возит на тот берег боеприпасы, оружие, людей. Там расширяется плацдарм. А впереди еще были дни и ночи. Много дней и ночей, которые нужно выстоять, выжить, чтобы дойти до Берлина. Войну Иван Игнатьевич закончил на Эльбе. Он был одним из участников Парада Победы на Красной площади в Москве. Видя поверженные знамена врага, не раз вспоминал и Дон, и Днепр, и Эльбу. Он и сейчас не может не вспоминать войну. Ею он меряет настоящее, проверяет ценности будущего. — Конечно, — говорит он, — осколки сегодня на голову не падают, и спишь не урывками, но мирный труд требует не меньшей ответственности. Принять правильное решение и добиться его выполнения вовсе не просто. Приехав в Забайкалье, Иван Игнатьевич по болезни не мог сидеть за рулем автомобиля — механиком работал в автохозяйстве. И как же душой болел он за ребят. Он знал: трудно приходилось им в многодневных рейсах на забайкальских дорогах. Машины мощные, скоростные. А дороги прежние.— Когда избрали меня председателем, я в числе многих вопросов решил заняться ремонтом дорог и мостов. Не всего, понятно, удавалось добиться. Оставил немало забот моему преемнику, — улыбнулся он, взглянув на Юзефа Петровича. — Он молодой, добьется большего. У него и знаний и энергии побольше. Как-то при очередной встрече с Крюковым я спросила: — Скажите, Иван Игнатьевич, кого еще, кроме Юзефа Каберского, вы обратили «в шоферскую веру?» — И не думал никого обращать, — опять улыбнулся он. — Век такой — молодежь сама к технике тянется. А вот чтобы люди учились, росли, больше нас, ветеранов, знали, тут давал советы... Был в поссовете шофер Николай Зых. Пришел он из армии, поначалу работал в совхозе на ГАЗ—51. Образование — восемь классов, учиться дальше не думал, пока не познакомился с Иваном Игнатьевичем. Тот вроде бы особенно и не уговаривал парня, просто факты из жизни приводил. А иногда сетовал: «Мне бы твои годы, Коля, сел бы я за парту». Николай все понял. Окончил среднюю школу, поступил в сельскохозяйственный институт в Улан-Удэ. — Станет теперь Николай инженером в колхозе или совхозе, а шоферское дело не бросит, оно сопутствовать будет ему в труде. Такова нынче жизнь: автомобиль всюду наш помощник, — как бы закончил мысль Иван Игнатьевич. Самолетом летела в Читу, самолетом вернулась обратно. Однако мое путешествие продолжалось ив Москве. Здесь я разыскала квартиру командира понтонно-мостовой роты, теперь старшего научного сотрудника МГУ Бориса Петровича Булавина. Повезло: в гостях в тот вечер у него был однополчанин, бывший командир взвода, в котором служил Крюков, — Виктор Васильевич Шабаев. Не успела я блокнот раскрыть, как фронтовики забросали меня вопросами. — Как там Иван Игнатьевич, как здоровье его жены? Поступил ли внук Сашка в военное училище, приезжала ли летом в гости дочь? Часто ли пишет Анатолий, старший сын? Я поняла: крепкая дружба у ветеранов. Крюкова не просто помнили — знали все подробности его жизни. — Для нас не было новостью, что Иван Игнатьевич столько лет успешно трудился на посту председателя, что наградили его орденом Трудового Красного Знамени, — сказал, не скрывая гордости, Виктор Васильевич. — Я хорошо помню: в короткой передышке между боями на Курской дуге Крюкова принимали в партию. Наш парторг, зачитав документы, сказал: «Младший сержант Крюков проверен в боях. Достоин быть коммунистом...» Проголосовали единогласно... Проверен в боях... Проверен на фронте... Не это ли высший критерий человеческой личности! Проверен в боях... Кажется, я уже слышала эти слова в Дарасуне. Может быть, в них — ключ к прошлому, ключ к настоящему. Ведь у поколения семидесятых измерение ценности человека заключено в такой же формуле: «Проверен в труде». Елена ЮДКОВСКАЯ, спецкор «За рулем» Москва — ЧитаВСЕ ДЛЯ ФРОНТА ВСЕ ДЛЯ ПОБЕДЫ!Оборонное Общество в годы войны 1941 — 1945'• 24 июня 1941 года Президиум Центрального Совета Осоавиахима СССР принял постановление о мероприятиях оборонного Общества по подготовке резервов для Красной Армии, которое обязывало осоавиахимовские организации проводить с членами Общества военные занятия не менее трех раз в неделю. Это соответствовало постановлению ЦК ВЛКСМ от 23 июня 1941 года «О мероприятиях по военной работе в комсомоле». Ш Из рабочих, колхозников, служащих, прошедших военное обучение, формировались части и соединения народного ополчения. В июле 1941 года в Москве было создано 11 дивизий народного ополчения и 87 истребительных батальонов. Во всех районах столицы были сформированы коммунистические батальоны. Во время битвы за Москву все они героически сражались с врагом. Из ополчения Ленинграда были созданы 10 дивизий, 16 артиллерийско-пулеметных батальонов, б партизанских полков. Всего в частях и соединениях ленинградского народного ополчения к концу июля 1941 года насчитывалось около 200 тысяч человек (в большинстве коммунисты, комсомольцы), значительную часть которых составляли члены Осоавиахима. Части народного ополчения, истребительные батальоны формировались по всей стране: в Севастополе и Одессе, Сталинграде и Киеве, Минске и Туле, во многих других городах и селах. Они внесли большой вклад в разгром гитлеровских оккупантов. ® В целях планомерной и качественной подготовки резервов Государственный Комитет Обороны 17 сентября 1941 года принял постановление «О всеобщем обязательном обучении военному делу граждан СССР». Военное обучение вводилось для граждан в возрасте с 16 до 50 лет; в первую очередь к нему привлекалась молодежь призывных возрастов и военнообязанные запаса. Программа Всевобуча была рассчитана на 110 учебных часов. ® В Ленинграде в тяжелых условиях блокады было создано более 100 военноучебных пунктов. Во многих городах и селах Урала и Сибири почти весь состав военнообязанных запаса обучался в подразделениях Всевобуча. С 1 октября 1941 года к регулярной военной подготовке приступили около 2,5 миллиона человек, которые затем направлялись в действующие войска. © Организации Осоавиахима выделили в распоряжение военкоматов десятки тысяч командиров-инструкторов, предоставили для занятий подразделениям Всевобуча свою учебно-материальную базу: тиры, стрельбища, лагеря. Одновременно Осоавиахим помогал изготовлять учебные пособия — макеты танков, гранат, учебные минометы и т. д. Только в Оренбургской области за военные годы организации Осоавиахима обучили 117 тысяч стрелков, свыше 1000 шоферов, 2700 связистов, 1417 пилотов, парашютистов, планеристов. В целом численность обученных резервов, подготовленных за время войны в запасных бригадах, полках, танковых лагерях и артиллерийских центрах, а также в учебных подразделениях Осоавиахима, составляла 18 миллионов человек. • Продолжение. Начало лем», 1975. Хч 1. - см. «За ру 5