Первое что слыщал Ваня, еще толком не проснувшись, v и последнее, с чем он. засыпал, — стук молотка. Это воспоминание детства осталось самым сильным иа всю жизнь. Семья сапож^ика Семенова сам, да жена, да шестеро детей — ютилась в подвальной каморке на Большой Покровке. Отец работал день и ночь. Два старших сына помогали ему как могли. Но прокормить всю «ораву» было невозможно. И в двенадцать лет Ваня оказался «мальчиком» в лавке купца Заплатина. Однажды его и еще одного такого же послали в чайную. Мальчики унсе возвращались: Ваня нес кипяток, а его друг прижимал к груди бутылки с водкой для приказчиков. Вдруг привычный шум улицы нарушился. Они остановились. От Арзамасского шоссе надвигался непонятный грохот и треск. Прохожие останавливались, лошади беспокойно предали ушами и ржали. В конце улицы показался и стал быстро приближаться диковинный блестящий тарантас. Какой-то человек с рыжими усами, в огромных очках и длинных, по локоть, черных перчатках, картинно выпятив грудь, крутил большое колесо. Рядом с ним, небрежно развалясь, курил сигару полный румяный господин с бородкой. Дребезжа по булыжнику, рыча и обдавая прохожих сизым дымом, тарантас без лошадей промчался к кремлю. Так произошла первая встреча Ивана Семенова с автомобилем. Это было в 1910 году, С того дня все его помыслы были направлены к одной цели: быть ближе к машинам. Вскоре он узнал, что машинами в городе владеют несколько человек. Это были либо купцы-толстосумы, как Марков, Елухин, Долгов, Баширов, либо HH J теллигенты, старавшиеся «идти в ногу с веком»: инженер Волков, нотариус Казанцев. Казанцев жил на Прядильной улице. Его сын окончил институт в Германии и хорошо разбирался в автомобилях. К нему постоянно обращались за помощью, а гараже младшего Казанцева всегда стояла на ремонте какая-нибудь машина. Вот сюда-то в конце концов и устроился Мойщиком Ваня Семенов. Он не мыл машины — он священнодействовал. От одних названий кружилась голова: «Лорелей», «Вюик», «Форд», «Рено», «Жермен», «Верлие»,., Когда же механик брал в руки инструмент, Ваня не сводил с него глаз, стремительно исполнял любое поручение. Спустя несколько месяцев он уже мог самостоятельно отрегулировать мотор, устранить мелкие неисправности. День счастья наступил, когда Казанцев разрешил ему сесть за руль, когда он ощутил биение стального сердца машины и ора, послушная его руке, двинулась. Мойщик автомобилей и. Семенов получил права помощника шофера. Процедура получения прав, была далеко не легкой. Она требовала немало сил и средств. Нужно было по очереди представать перед грозными очами околоточного, исправника, полицмейстера и, наконец, перед городской управой. Только доброе отношение и бескорыстная помощь Казанцева, который очень ценил в Семенове страсть к учению, помогли преодолеть все. Шел 1913 год. Еще три года Иван проработал у Казанцева — тот в это время был начальником гаража общества «Красный Крест» в Нижнем. А в 1916-м его призвали в армию и направили в Петроград для учебы при московской автороте. Вспоминая о тех днях, Иван Иванович говорит: — Только тяга к машине, любовь к технике помогли мне. После трех классов начальной Александровской школы в Нижнем разбираться в магнето марок «Бош» и «Дикси», познавать четырехтактный двигатель с его капризами и причудами, а их было порядком,. не так легко. Порой казалось, что никогда не освою всю эту премудрость. Опускались руки. Но всегда встречались хорошие люди, видевшие мое прилежание. Они подбадривали и помогали. В Февральскую революцию Петроград 1*Через время, через расстоянияВОДИТЕЛЬСКИЙ СТАЖ 60 ЛЕТбурлил митингами, .демонстрациями. Я вместе с товарищами сбивал с аптек царские гербы. Друга моего детства Панникова — того, с кем я впервые наблюдал за автомобилем, убили в перестрелке городовые. Выло принято решение хоронить его в Нижнем, и меня направили для сопровождения убитого. В Петроград я больше не попал. По ходатайству Казанцева воинский начальник оставил меня в нижегородской автошколе инструктором. Помню, в сентябре 1917 года к нам в школу пришли от Совета рабочих и солатских депутатов товарищи Скосырев и на Й ириллов. Они выступали из митинге. Мы, шоферы и курсанты рабочих, обещали поддержать большевиков, а детки торгашей драли горло за Керенекого. Размежевание было заметно везде. Не обошло оно и нашу школу. После Октябрьской революции по поручению губсовнархоаа я вместе с приданными в помощь шоферами Ивковым, Шиловым, Малявиным разыскивал в городе и уезде пригодные для работы автомобили. На Московском шоссе у лесника и дорожного мастера под копнами сена нашли мы шесть новеньких грузовиков «Нэпир» и одну легковую машину. Испуганный лесник признался, что у его приятеля под Семеновом также укрыты новые английские машины «Икегай». Буржуазия прятала их от большевиков «до лучших времен». Но мы их находили и пригоняли в город. Позже из них формировались автоотряды для Восточного фронта. Чтобы было легче обслуживать и ремонтировать, мы в один отряд старались подбирать однотипные автомобили... Вместе с одним из таких отрядов, под' Вугульму направили и шофера Семенова. Бои с беляками. Ранение. Госпитали в Казани и. Владимире. И снова работа за рулем. Он строил Валахнинскую ТЭЦ, возил хлеб из уездов, служил шофером в ЧК, строил автозавод. Его автомобили всегда работали безотказно. И, наверное, поэтому, когда в город приезжали видные гости, возить их поручали ему, лучшему шоферу Нижнего. Он возил Михаила Ивановича Калинина, Анатолия Васильевича Луначарского, Григория Константиновича Орджоникидзе, Валерия Павловича Чкалова и своего замечательного земляка Алексея Максимовича Горького. Горький приехал в августе 1928 года, на пароходе. Возле пристани состоялся большой митинг. Потом Горький сел в автомобиль. Ехали медленно, улицы были запружены народом. По лицу Алексея Максимовича было заметно, что он растроган теплым приемом. — На другой день, — вспоминает Иван Иванович, — я подал машину к губкому партии. С крыльца сошли Горький, секретарь балахнинского райкома Лейман, еще люди. Слышу, Горький говорит: «Мне бы хотелось проехать по городу, увидеть знакомые места. Знает ли шофер город и старые названия улиц?..» Я ему отвечаю: «Я — Иван Семенов, Алексей Максимович. Тут родился. Когда был мальчишкой, из ваших рук на елке валенки получил. А сестренке — пальтишко. Это было в народном доме, где вы с Шаляпиным подарки детям • раздавали. Так что не беспокойтесь, город знаю!» По городу мы ездили не спеша. Горький часто пробил остановиться, всматривался в дома, в улицы, иногда хмурился, порой улыбался. На Откосе вышел из машины, долго любовался Заволжьем. Он рассказывал своим спутникам разные истории, вспоминал старые названия улиц. На Ковалихе тронул меня за плечо: «Потише поезжай. Я родился здесь. Вон в том доме». И показал дом. Сын Горького тогда был все время с отцом, сидел рядом со мной. Много фотографировал. На память о том времени остался у меня снимок, сделанный Максимом. Когда Алексей Максимович приехал к нам второй раз, Максима уже не было в живых. Видно, воспоминания первой поездки жили в Горьком, потому что он спросил у начальника ОГПУ Погребинского: «А где тот шофер, который меня раньше возил? Звали его Ваней. Так они хорошо разговаривали с моим сыном...» Первые горьковские автомобили,.. Первые пробеги... Семенов и тут не остался в стороне. Он увлекся спортом. Не раз получал награды из рук В. П. Чкалова. День 22 июня 1941 года застал его на трассе соревнований. А уже через пять суток он был на фронте. И снова, как в гражданскую, ранения, госпитали. И снова работа на автозаводе. До конца войны собирал автомобили. Теперь шофер первого класса Иван Иванович Семенов работает в горьковском аэропорту на автомобиле «Ныса». Там же работает шофером его племянник, а внук Володя водит по городу автобус 26-го маршрута. Патриарх горьковских шоферов по-прежнему крепок, полон энергии. Медицинские комиссии не находят изъянов в его здоровье. Когда выдается свободная минута, Иван Иванович охотно делится с молодыми опытом своей шестидесятилетней работы за рулем. Г. СОРОКИН г. Горький За рулем «Бюика» И. И. Семенов (фото и» его личного архива),