(MttuJcutiiГалина КАМЕННАЯ Били пули в стекло, Били пули в лицо. В щепки — кузов полуторки старой. А маршруты войны — Без начал и концов, Только взрывы да темень густая. Сколько ездок в степи, Сколько рейсов лесных — Километры упорства и риска! Первопутки зимы, Бездорожье весны, Мессершмитты на бреющем низко. Автобат, Автобат... От бессонниц сплошных Миражи возникали внезапно. До сих пор по ночам Мне моторы слышны И бензина 'преследует запах. До сих пор сберегаю В бумажной тиши Пожелтевший любительский снимок: Двое хлопцев в бушлатах У тряских машин, И девчонка смешливая с ними. Что из нас из троих — Мы не знали тогда — Только ей до победы домчаться. А двоим не дожить, А двоим навсегда На заснеженном поле остаться. Разве можно забыть! Разве можно забыть Те атаки у сопки горбатой, Где в замерзшей земле Нам пришлось хоронить Самых лучших ребят автобата. Я иду через годы, Сквозь мирный закат, По окопам, заросшим травою. Но по-прежнему дорог мне Мой автобат На колесах — жилье кочевое. г. Днепропетровсклухов быстро вел свой грузовик к перекрестку, надеясь пересечь его при зеленом сеете. Но не успел подъехать = = = = к пешеходному переходу, как светофор подал желтый сигнал. И, как показалось ему, чересчур быстро — красный. Глянув налево, направо, он убедился: ни милиционеров, ни регулировщиков нет, а дорога впереди свободна. И Глухое не стал тормозить — нажал на педаль акселератора. — С ума сошел?! — крикнул ему водитель легкового такси, ехавший навстречу. Махнув на него рукой, Глухое высунулся из кабины. Подставил ветру разгоряченное лицо. Он обгонял самосвалы, фургоны, «Волги», смеясь от того, как сердито смотрят на него шоЛеонтнй Семенович Балакан. феры машин и как опасливо подаются они в сторону. Фото А. Кандрашева Был молодым и сильным этот шофер Глухов, а водка, выпитая час назад, поднимала в нем легкую веселость и самоуверенность. Казалось, что машина идет идеально прямо и на дороге он видит каждую соринку. Окружающим картина представлялась иначе: автомобиль метался по полотну дороги. Какая-то старушка, толкая впереди себя коляску с ребенком, стала переходить улицу. Глухов не обратил на нее внимания, мчал, не сбавляя скорости. А бабушка шла спокойно, улыбаясь внучонку. Глухов только услышал крик. Перед ним промелькнули два офицера. Один подхватил коляску с ребенком, другой — женщину. Успели выбежать на тротуар. И опять не остановился Глухов. Склонившись над рулем, резко повернул налево и скрылся в веренице машин. Убедившись, что никто не преследует его, он облегченно вздохнул. И вдруг впереди на дороге заметил двоих с повязками общественных автоинспекторов на рукавах. Одного, высокого, полного, Глухов сразу узнал: старый шофер из 47-й автоколонны — Леонтий Семенович Балакан. Подъехав ближе, вспомнил и второго, молодого — Никитчин Николай, охотник 'заядлый, МАЗ водит... Вон она, и машина его с красным флажком. Да, этих не проведешь: видят насквозь! И верно — Балакан высоко над головой поднял жезл. Сейчас задержат. Потом автоинспекция лишит прав, а может, и суд: черт его знает, 'что стало с той старушенцией! Боязнь наказания охватила Глухова. Уже не соображая, правильно делает или нет, он включил скорость и отпустил педаль сцепления. Свистки, возгласы остались позади. Припев к рулю, он выжимал из машины все. Мелькали такси, трамваи, испуганно вскрикивали прохожие. С улицы на улицу, из переулка в переулок он запутывал след. Но, с ужасом взглядывая в 'зеркало, видел: патрульный автомобиль не отстает ни на метр! Балакан с жезлом в руке стоял на подножке. Никитчин сидел за рулем. Нагнав Глухова, он громко засигналил, предупреждая, что идет на обгон. Но пьяный шофер круто рванул руль влево, перекрывая дорогу. Скрежет тормозов. Визг покрышек. Еле избежали столкновения. И вновь погоня. — Скорее, Коля! — торопит Балакан. — Прямо! — командует он. — Вправо! Теперь влево! Команды, стремительность гонки, опасность вдруг вызывают в памяти другое. война, вот так же гнал он потрепанную полуторку с ранеными, а позади скрежетали фашистские танки. Или < другой раз — вел самоходку под ливнем снаряв дов. Тоже было страшно, а обошлось. И теперь надо. Хоть и лет много, и сердце уже не то. И за день работы устал. А надо! Вот кабина МАЗа поровнялась с чужим кузовом. И прыгнул с подножки Леонтий Семенович — схватился руками за высокий решетчатый борт, повис. — Осторожно! — кричал Николай, а помочь ничем не мог. Хоть видел, как бьются о крутящиеся колеса ноги товарища и как, слабея, все медленнее перехватывая руками, продвигается он вперед. Ударившись коленом о подножку, Леонтий Семенович все же успел ухватиться за дверцу, стекло которой было опущено. Подтянулся. И в ту же секунду его тяжелая с красной повязкой рука прижала Глухова к стенке кабины. Другой рукой Балакан выдернул ключ из замка зажигания. Двигатель заглох. Грузовик начал терять скорость... Спустя час Балакан и Никитчин снова стояли на дороге, всматриваясь в проходящие машины. А. ТИШИН, инженер автоуправления г. Калинин2. «За! рулем» М 5