атаки. Теперь до высоты рукой подать. Она занимает господствующее положение, и ее надо захватить с ходу, пока фашисты не опомнились. Вызываю лейтенанта Перцева:— Почему не штурмуете высоту?— Рисковать не хочется, товарищ полковник. Решил послать тройку машин, вроде разведки боем. Д а вот они уже пошли. Действительно, вижу: три тридцатьчетверки несутся к высоте, с трудом взбираются по крутому склону, выскакивают на гребень, переваливают его, но почти тут же возвращаются на эту сторону. Десятки снарядов бешено рвут высоту. Наша тройка танков, укрывшись за гребень, ведет ответный огонь. Все ясно. По ту сторону противник успел создать оборону. Ладно, высота хоть наша. Теперь задача — укрепиться на ней. Вызываю командиров подразделений. Приказываю батальонам занять оборону по высоте и закрепиться. К сожалению, батальон Суха отстал, и пока танки должны держать оборону самостоятельно. Скоро, попыхивая дымками и фырча, боевые машины начали расползаться по своим местам. День на исходе, а обещанного ком кором стрелкового батальона нет и нет. Когда яуже потерял надежду, на дороге показывается наконец полуторка. Подкатив к моему танку, останавливается, из кабины выскакивает широкоскулый капитан. —- Товарищ полковник! Батальон сто тридцать первой стрелковой дивизии прибыл в ваше распоряжение. — Хорошо. Занимайте оборону от начала оврагов до Дона. Левым соседом у вас будет второй танковый батальон. Минут через десять появляется Сух. — Быстро выдвигайтесь за позицию танков, Иван Акимович, окопайтесь. О р ­ ганизуйте разведку. Старший лейтенант отходит, подаетКороткое принял единственно правильное решение. Он повернул машину и на полном газу устремился на вражеских артиллеристов...сигнал. К нему сбегаются командиры стрелковых, пулеметной и минометной рот, батареи противотанковых орудий. Сух отводит их к кустам и там дает указания. Погасла вечерняя зорька, и повеяло прохладой. Прошел еще один боевой день — день трех атак. Люди возбуждены успехом, и в лагере долго не смолкает шум. Уже роздан ужин — он жеи обед, заправлены горючим танки, пополнены боекомплекты. Пора и отдыхать. Но всюду слышны оживленные голоса, шутки, смех, У танкистов отличное настроение. Николаев вернулся из подразделений. Я смотрю, как он присаживается рядом, и невольно думаю, что повезло мне с комиссаром. С таким можешь не волноваться за моральное состояние бойцов. Он и его немногочисленные помощники выполняют свою работу тихо и неприметно, без суеты и шума, но надежно. Мы с Мироном Захаровичем сдружились. Я вижу в нем верного товарища, друга, советчика. Он принципиален, м о ­ жет в глаза сказать правду, но это всегда в интересах дела, а значит, и в моих же интересах. Мои размышления прерывает голос Симонова, раздавшийся за спиной: суждает вслух об итогах прошедших боев. Мирон Захарович иногда любит «пофилософствовать», и у него своеобразная манера говорить. Он ставит вопрос и сам же на него отвечает. — Что позволило нам добиться успеха? Прежде всего, высокие моральные качества танкистов. Без этого да при отсутствии опыта и острой нехватке техники нас бы в два счета расколошматили. А что такое моральные качества? Это храбрость, — Мирон Захарович загибает палец, — инициатива, — еще один палец ложится на ладонь, — взаимная выручка и самопожертвование. Кстати, насчет самопожертвования. Ведь вот почему погиб Грабовецкий? Потому, что бросился помогать экипажу го ­ рящей машины. А Довголюк? В его действиях проявилась высшая форма самоотверженности — самопожертвование ради общего дела. Физически он проиграл, но морально — победил. В бригаде сейчас только и говорят о его подвиге.Так вот как ты отдал свою жизнь, Петр Никитович, крестьянский сын из житомирского села Малое Шумскпе...вйрРИ^р*t;fxi!is*i%sr:ГXНиколаев с минуту молчит. — А еще сегодня был такой случай. Семидесятка младшего лейтенанта Пугачева напоролась на противотанковую пушку. Все решали считанные секунды. Тут некогда было наводить орудие. И механик-водитель Короткое, кстати, коммунист, принял единственно пра— Разрешите? вильное решение. Он повернул машину — Что у вас? и на полном газу устремился на враже— Сводка за два дня. ских артиллеристов. А тех подвела вы— Читай вслух, — просит Мирон Задержка. Они выстрелили, но, видно, харович. слишком поторопились. Второго выстОпять большие потери. Но и противрела не состоялось — танк раздавил и нику досталось. Только в результате пушку и расчет. Ну, а как назвать этот внезапного флангового удара нами запоступок? Подвиг, явившийся следствихвачено двенадцать орудий крупного ем самоотверженности, верности воинкалибра и десять противотанковых пускому долгу, высокого сознания и гешек, несколько бронетранспортеров, ройского духа. склад боеприпасов. Уничтожено семь — Кстати, тебе не приходил на ум танков. такой анализ? — Мирон Захарович не— Очень хорошо, — замечает Никоожиданно повернулся ко мне. — Ну это лаев. — Маленько поквитались... понятно. Голова твоя занята чисто такИз темноты выползает бронетранстическими вопросами. А я — комиссар, портер. Открывается дверца, и показымне по штату положено думать о психологии подвига. Не обижайся. Я не в вается перебинтованная голова: упрек тебе. Просто проверить себя хо— Где комбриг пятьдесят пятой? тел. — Я здесь. —- Вас с комиссаром вызывает комЯ-то понимаю, куда он гнет. Хочет, кор. чтобы я ни на минуту не забывал о лю— Симонов, давайте быстрее рабодях, о главном, самом «секретном» и чую карту и боевую сводку. самом действенном нашем оружии. И, конечно же , он прав. В душе я всегда Присланный из США бронированный благодарен комиссару за такие напотягач на полугусеничном ходу, ирониминания. чески прозванный у нас «вторым фронтом», жестко подбрасывает на ухабах. Рисунки Вл. Добровольского. Николаев, рискуя прикусить язык, рас-5 у^йгот^ '•'&в* лминr.XXlЦЙ£.>._*£.-.линная колонна больших и маленьких автобусов, легковых автомобилей остановилась на Ленинградском шоссе и прижалась к обочине. Из головной машины на выбеленную снегом поляну вышли двое — стройный, не по летам подвижный генерал и человек в гражданской одежде, такой же подтянутый, энергичный. Это бывшие командир и комиссар 7-й гвардейской стрелковой дивизии Афанасий Сергеевич Грязное и Афанасий Яковлевич гулидов. Тут, в районе 40-го километра, двадцать три года назад проходила линия обороны дивизии, здесь был последний рубеж, до которого дошли немецко-фашистские захватчики, рвавшиеся к Москве. Ветеранов войны моментально окружила молодежь, вместе с ними совершающая поход по местам памятных боев, — студенты МГУ, молодые досаафовцы Химкинского района столицы, преподаватели, спортсмены, слушатели, общественный актив Мытищинского автомотоклуба, курсанты Московского высшего общевойскового командного краснознаменного училища имени Верховного Совета РСФСР, батальоны которого в 1941 году героически обороняли столицу. А вот и тот, кто вел в бой курсантов, — бывший начальник училища Герой Советского Союза генерал-майор в отставке Семен Иванович Младенцев. По просьбе собравшихся генерал Грязное рассказал, к ак была построена обоДрона, где размещались номандные пункты дивизии, полков, батальонов, к ак сражались воины дивизии за родную Москву. — Вон там, где стоит последний автобус, — показывает генерал на шоссе, — произошел поединок нашего артиллерийского расчета с группой фашистских танков. Несколько часов подряд гитлеровцы атаковали наши позиции и каждый раз откатывались назад. Тогда они пустили танки. Их встретил меткий огонь советских артиллеристов. Командовал орудием старший сержант Черноус. Загорелась одна, другая фашистская машина. Был ранен наводчик, убит заряжающий, но орудие продолжало огонь. Черноус подбил шесть гитлеровских танков. — Какова дальнейшая судьба воина?— спрашивает кто-то из ребят. — Дошел до Берлина. Сейчас живет и трудится в Ленинграде, — отвечает генерал. И, немного помолчав, говорит: — Не всем довелось дожить до светлого дня победы. Немало полегло героев н на этом месте. Вечная им слава! «Вечная слава героям, павшим за свободу и независимость нашей Родины!» — эти слова высечены на обелиске, воздвигнутом у шоссе. Здесь состоялся многолюдный митинг. А дальше колонна машин двинулась по Волоколамскому шоссе. Деревня Нелидово. Как легенду передают из уст в уста рассказ о героях-панфиловцах, бессмертный подвиг которых знает весь мир. 16 ноября 1941 года у Нелидово 28 героев приняли на себя удар 50 вражеских танков. Четыре часа длился неравный бой. 18 машин, десятки солдат и офицеров потерял враг, но прорвать оборону не смог. Память о героях битвы под Москвой жива. Ее, как святыню, хранят ветераны боев. Ее, к ак эстафету, несут в своих сердцах юноши и девушни столицы, всей страны. Вот и сегодня в Нелидово прибыли герои-панфиловцы — бывший командир отдельного истребительного противотанкового дивизиона Б. П. Владимиров, командир 19-го гвардейского стрелкового полка Герой Советского Союза И. Л . Шапшаев, комиссар 5-го противотанкового дивизиона С. И. Усанов. Участники похода, жители Нелидово, прибывшие сюда досаафовцы Волоколамска тепло встретили родных погибшего генерала Ивана Васильевича Панфилова — его жену Марию Ивановну и сына Владилена. В речах ветеранов войны панфиловцев и наследников их боевой славы — курсанта военного училища Крылова, студента МГУ Небальсина, пионерки Лиды Морозовой звучал призыв: преданно служить Отчизне, стойко и беззаветно бороться за торжество коммунизма. Павшие герои как бы напоминали живым об их долге. Перед прошлым. Перед настоящим. Перед будущим| А. БАБЫШЕВ.У обелиска защитникам столицы, воздвигнутого на Ленинградском шоссе, состоялся многолюдный митинг (вверху). Вот они, ветераны войны — участники битвы под Москвой (слева направо): командир 7-й гвардейской дивизии генерал-майор А. С. Грязное, начальник разведки кавалерийского корпуса полковник М. М. Маслов, командир отдельного истребительного противотанкового дивизиона 8-й гвардейской дивизии В. П. Владимиров. Здесь насмерть стояли герои-панфиловцы. Наследники боевой славы отцов — молодые патриоты Мытищинского района овладевают специальностью шофера. В одном из классов автомотоклуба ДОСААФ мы застали преподавателя Ф. А. Шиманова, который знакомит медника Виктора Пышкина, слесарей Федора Афанасьева, Александра Золотова и токаря Юрия Рзаева с устройством ГАЗ-51. Фото В. Бровко.ВО иияя•К ИВЫ JLв