Михаил БАСКИНШуточный рассказне автомобиль, но вся моя жизнь так связана с этим чудом на колесах, что не могу представить себе другую судьбу, другое занятие, другое увлечение. Я и автомобиль — словно шестерни коробки передач: мы не общаемся только во время моего сна или во время его капитального ремонта. Уже за первые пять лет своей жизни я переломал столько игрушечных автомобилей, что из полученного металлолома можно было сделать по крайней мере КрАЗ-219, а то чего и побольше. Я специально перешел в школу, где на уроках труда преподавали устройство автомобиля и правила уличного движения. Преподаватель наш был человеком с целым рядом странностей, но мы досконально изучили ГАЗ-51, тщательно разобрав его до предпоследнего болтика: до предпоследнего потому, что автомобиль был пожилой. После школы я пошел учиться на шофера и поступил в автодорожный институт. В институте я записался в студенческий автоклуб. Я участвовал в ралли и картинге, в соревнованиях по фигурному вождению ив «звездных» автопробегах по улицам праздничного города. Я ездил летом на целину в студенческой автоколонне. Вполне естественно, что при такой автомобильной жизни у меня была и автомобильная мечта — я мечтал о собственной машине. По окончании института я сконцентрировал свою мечту в фокусе сберегательной книжки и честно копил, экономя на всем. В кино ходил только на дневные сеансы, вино пил только сухое, посуду аккуратно сдавал на приемные пункты. Мечта моя сбылась! В комиссионном магазине я купил старенький «Запорожец» и в течение года превратил его в комбинацию из мировых стандартов. Поставил японское электронное зажигание, купил крылья нового «Москвича», заменил аккумуляторы на серебряно-цинковые. Да разве перечислишь все, что было заварено, заклеено, запаяно и закрашено. После этих смелых изменений мой автомобиль ходил с крейсерской скоростью, намного превышающей скорость «Чайки», у него была такая небесная подвеска, что «Роллс-Ройс» в сравнении с ним мог показаться телегой на резиновом ходу. И вот этот экстремум человеческого разума угнали, причем угнали вместеЯсо мной. Но прежде, чем описывать события той ночи, я должен сообщить следующее. Само собой понятно, что у таких специалистов, как я, под рукой находится громадный арсенал хитроумных приспособлений, препятствующих угону автомобиля. Настоящий автолюбитель с презрением отбрасывает дикие системы типа тигровых капканов, самострелов и корпусов под напряжением. Это преступно и нисколечко не остроумно. Настоящий автолюбитель — за взлет технической мысли и ее посадку на более высокой ступени. Каких только приспособлений и устройств, да что там устройств — целых автоматизированных комплексов я не встречал. Взять хотя бы так называемую «карусель» : автомобиль на стоянке устанавливается на специальной платформе. При включении зажигания платформа с автомобилем начинает быстро вращаться, доводя злоумышленников до дурноты. Одновременно включается магнитофонная запись с популярным изложением соответствующих статей уголовного кодекса. Но дело-то в том, что настоящий угонщик практически перевелся. Вернее, его перевели. И просто, знаете, обидно бывает — трудится автолюбитель-мыслитель, по ночам психологию и теорию автоматического регулирования изучает, придумывает такое, что и придумать нельзя, а его автомобиль воровать-то никто и не собирается. А если кто и угонит — так пьяница какой-нибудь, для которого вся премудрость радиоэлектронной сигнализации все равно что скрипичный концерт для армированного железобетона. И после того, как у моего приятеля по институтскому автоклубу сняли с машины и бросили на дороге почти драгоценное противоугонное приспособление (это приспособление могло сбить вора с ног струей окрашенной воды, завернуть в брезентовый мешок и доставить в ближайшее отделение милиции), лично я решил действовать другими методами. На свалке я подобрал оторванную голову манекена, соорудил каркас, одел его в старый тулуп и положил на заднее сиденье. Глядя в окно, можно было увидеть дремлющего человека, и с такой, простите, рожей, что даже мне самому частенько становилось не по себе. Время от времени я менял его положение и спал безмятежно, уверенный, что никто не рискнет воровать машину со сторожем. И все-таки угнали. Вышло это так. В большой квартире, где я проживаю холостяком со своими родителями, близкие родственники решили устроить свадьбу какой-то нашей же дальней родственницы. Я был среди приглашенных, естественно, выпили, потом, естественно, захотелось спать. Но спать было негде, и я решил переночевать в своей машине. Укрылся с головой тулупом, сбросив манекен на пол, и уснул. Спал я долго и крепко, хотя и снились мне дальние дороги, высокие скорости движения. Этому я нисколько не удивился — мне почти всегда такие сны снятся. Удивился, когда проснулся. Огляделся: я в машине на берегу то ли озера, то ли моря. Вся округа залита солнцем, так что сразу не сообразишь — Рязань или Неаполь. Капот моей умницы поднят, и копаются под ним две какие-то спины — мне из окна больше не видно. По выражению этих спин догадался, что машина не заводится. И вот они копаются в моторе, а мне кажется, что у меня сердце трансплантируют. Причем копались бы молча, а они хозяина машины, то есть меня, всевозможными нетехническими выражениями поминают. Другой на моем месте загорелся бы, вскипел, да и взорвался, но этим делу не только не поможешь, а, наоборот, повредишь, потому что они от резкого слова могут испугаться ис перепугу все переломать. Вот почему я, как ариэль, как облачко из машины выплыл, тихонечко к ним подобрался, обнял за плечи и говорю, мол, давайте помогу, ребятки. Один из них на меня глаза выпрямилу него, знаете ли, глаза оказались немножечко косые, и сунул мне отвертку. — Карбюратор или радиатор? — спросил он и, не дождавшись ответа, добавил: — Может быть, синхронизатор или амортизатор... Меня покорежило от такого откровения дилетанта, н я едва сдержался. Но когда увидел, что эти (здесь я поставлю многоточие — все равно не напечатают) пытаются завести машину в то время, как кончик центрального провода выскочил из гнезда прерывателя-распределителя, гнев ослепил меня, и я ударил неуча массивной рукояткой отвертки. Я могу простить человеку все, но это — никогда! Одним словом, дали им по два года за угон автомобиля. И это очень справедливо... 39