ТРОЕИ ДЕСЯТКИТЫСЯЧШайхетаО чеокБор . А гапова . Ф ото А.ВОТ ОН окончен — завод, чертежи которого еще год назад были новостью для любого человека в стране. Его двенадцать грандиозных цехоз вознеслись над деревянным миром временных бараков, контор, мастерских, складов, которые лежат возле бетонных подножий, как формы уже сброшенные, но еще не убранные, как свидетельство усилий, вложенных в постройку, лишенную сейчас уже всякой напряженности, и в легкости своей кажущуюся чем-то созданным без труда и без борьбы. Книгой труда и борьбы пролетариата возвышается завод на берегу Оки. Но не всякий человек будущих лет сумеет прочесть эту книгу. Он будет потрясен стройностью плана и совершенством цехов; работая, он будет любоваться машинами, сходящими по штуке в минуту с конвейера. Своим трудом он будет писать новую книгу доблести и геройства, но старая будет, пожалуй, для него закрыта. Кто расскажет ему о днях создания гиганта, на котором он работает? Книга истории завода должна быть написана. Сейчас этого уже не может сделать один человек. Это будут делать десятки участников стройки, и роль автора сведется лишь к умелому дирижированию всеми голосами свидетелей. Многое исчезнет навсегда, не вспомянутое или затерявшееся в архивах, многое предстанет только перечнем фактов, лишенных уже свежести непосредственного впечатления. В этом виноваты мы сами, мы — писатели, литераторы, журналисты. Занятые сотнями разнородных тем и заданий, мы не привыкли изучать жизнь одного предприятия, одного коллектива, чтобы воссоздавать ее так, как делали это прежние работники пера, воссоздавая жизнь отдельных людей. Написать биографию завода — кто сделал это у нас? А ведь биографии эти нэповто-римы и время уходит, и великие стройки пятилетки остаются без своих летописцев и поэтов. "V Пустая площадка. Лесок. Бараки. Люди, собранные отовсюду, не знающие еще точно, что они будут делать. Сезонники,_ пришедшие из деревни и норовящие возвратиться к себе, как только хлеб позовет их. Они впервые в коллективе. Они не понимают еще, зачем приехал сюда, и думают лишь бы побольше заработать, чтобы поправить делишки своего хозяйства... ...Фотограф бредет по стройке с аппаратом через плечо. Человек в пиджаке подходит к нему и просит снять прогульщиков для местной газеты. Он соглашается, предчувствуя всю неприятность этого дела: подкрадываний, с'емки из-за угла, быть может, обмана. Он соглашается. Двое парнишек бросаются за прогульщиками. Через минуту они возвращаются. Перед ними бегут вперегонки человек десять рабочих. Они кричат и хохочут Как видно, из с'емки ничего не выйдет: ребята явно издеваются над затеей. Оки подбегают и глазами, горящими от веселья и выцветшими от солнца, вперяются в аппарат. Это молодые каменщики. Техник отбирает из них троих. „Сниматься будут только трое ' , — говорит он. Остальные потрясены. „Карточку! Даешь всех! Даешь карточку!" галдят остальные. Избранные торжествуют. Фотограф целится об'ективом, и их лица принимают каменное выражение. Им об'ясняют, что теперь этот снимок опозорит их, и что теперь он будет напечатан в „Правде", в „Известиях". Они слушают, ничего не понимая, переглядываясь, улыбаясь. Пыль, замешанная на поте, стекает с их лбов... ...Многообразны были личные стремления, настроения, планы тех, кто должен был руководить. Инженеры махали руками: „Все равно не справиться". Их раз'едала склока, взаимное недоверие. Они кричали: „Нами не руководят! Нами управляют люди непонимающие". Они отчаивались, а некоторые просто бежали, предчувствуя, что здесь будет дело не из легких. Партийной организации не было слышно, рабочкома — незаметно. Он очень занят, этот рабочком. Он мечется по постройке, отдавая распоряжения, вмешиваясь в работу инженеров, путая свои функции. У него все карманы полны отчетами об ударничестве, вымазанными об'едками воблы. Но ударничества нет и соревнования нет, есть только прогулы, доходящие до семи процентов, простои рабочих, простои механизмов, работающих не бо•g лее 4-5 часов в сутки. -rife1. . Технические ошибки следуют за ошибками организационными. В последние дни перед окончанием строительных работ на НижеПеребои в доставке гравия, песгородском заводе монтажники чувствовали строителей буквально у себя за спиной ка, бута — непрерывны. МеждуIK20 организациями идут споры, из Металлостроя в Автострой и обратно несутся стаи актов и отношений, беспомощных, как голуби мира. Как сплотить воедино эти девять тысяч людей вокруг одной конкретной цели? Как вду-Один из лучших бригадиров строительства ПАЗ тов. ПереходниковВысокий и сутулый Кузьма Кузнецов кажется медлительным человеком. Ьемнсго приглушенная его речь тяжела: ее тяжесть ошушается физически, будто слова ставятся весовыми рядами перед слушателями, рядами, разрушить которые невозможно. „Ты большевик, — значит ты должен. Ты должен — значит ты можешь",— и улыбка вдруг освещает это простое спокойное лицо. Стальной авторитет Кузьмы установился непререкаемо на площадке. Все особенно важные споры, где противники не >отят сдаваться, кончаются так: „Ну то-да идем к Кузьме". Сейчас секретарь уже не одинок. Крепкий партийный актив, научившийся понимать свою ответственность перед партией за судьбу строительства, стоит Еокруг него. На стройке теперь уже районный комитет. Нельзя сказать, чтобы он был беден людьми. Наоборот, те, которые еще год назад казались незаметными, сейчас выдвинулись на ответственные партийные посты и являются крепчайшими звеньями партийного руководства. Таков, например, Кобзарь, таков Куканов, который сейчас уже секретарь парткома строительства. В два месяца парторганизации превратились в рулевого всего завода. И это в первую очередь обеспечило победу над зимой 1930—1931 года. Зима была тяжелым экзаменом для всех автозаводцев. Экзамен был выдержан блестяще. Газеты уже много писали об этом. Чтобы не повторяться, напомним две цифры, относящиеся к особому кварталу: с 1 мая по 1 октября 1930 года встройку было вложено бЗСООООруб., а за один особый квартал около 12 000 000...путь в них энергию и решимость бороться? Ц-тревский разрывался. К нему приходили за сапогам.и, за докладом о текущем моменте, за рецептом гудрона для крыш, за инструкциями по ударничеству, за планом ближайшего номера постройковой газеты. Вот это было ..единоначалие"! Он был единственным начальником Никто не хотел ни за что отвечать. Люди чувствовали себя деморализованными, а в аппарате в это время устраивали свои гнезда кулаки и „бывшие", пытаясь организовать развал. Отставание доходило до 50 процентов. Шли заметки в газету, комсомольцы разговаривали по вечерам и стряпали корреспонденции, сотрудники центральной прессы наезжали все чаще и чаще, крайком партии ВЫЗЫРЭЛ чуть ли не каждый день руководителей. И вот в конце августа на площадку пришло постановление ЦК партии об укреплении партийно-массовой работы на Авюстрое. Крайком поднял на ноги всю общественность. Оппортунисты были выброшены. Секретарем парткома был выбран т. Кузнецов. Тридцать ответственных партийных и профсоюзных работников были командированы на завод. И тогда началась ликвидация основного противоречия, мешавшего стройке двигаться вперед,— беспомощности общественности при огромных хозяйственных задачах. Полетели со стройки классовые враги. По человечку были перебраны все низовые ячейки и профкомы, твердый костяк общественности был подведен под весь коллектив, и партком стал организационным центром энергии и энтузиазма рабочих. На площадке появилось новое имя, повторявшееся все чаше и чаще: Кузьма.Командирштуп'-ового комсомольскогоНАЗтов . Митрофановбатальона...Был снег, был короз, был сумасшедший ветер. Позднее утро, ранний вечер, серый кусочек короткого дня. Дым. Он ползет над стройкой, сливаясь с низкими облаками. Он поднимается из тепляков. где он едок до слез, до спазм в горле. Бетонные ноги будущих цехов обмотаны соло21 Партком поставил начальником работ по водозабору Царевского. Бюро прикрепило к нему двух заместителей. Бригада коммунистов в 30 человек была мобилизована еще на заседании, потом мобилизацию повторили. На лед были брошены две комсомольские бригады-коммуны, в том числе славные сорокинцы, которые работали по шесть часов сверх своей основной ряботы. На „ледовое побоищ*" вышли две тысячи человек. По льду пошли фонари, потом краны, потом насосы, потом копры. Рубили лед, копргми вбивали в дно сквозь прор\би шпунтовые доски, отсасывали воду, выкидывали землю, врыН ижегородский автозавод. Квартал домов американских специалистов вались в дно, которое готовило сюрприз: плывун. Работы шли круглые сутки. Люди не сходили со льда десятмигом, рогожей, укрыты фанерой, их нельзя ками часов. Вода просасывалась беспрерывно простудить, они могут треснуть, рассыпаться, и случалось, что в неожиданную дыру бил а они — фундамент завода. фонтан, затопляя галлереи в течение трех Прожекторы режут тьму, фары огромных мерминут. Тогда люди бросались к дыре, тогда седесов всасывают конические вихри снежинок, прораб Мозале? бросался к дыре, лэжился краны поднимают конструкции. на нее и закрывал собственным телом, пока 13 200 тонн конструкций надо установить не подбегали с мешками, чтобы залатать за зиму. 200 тонн надо устанавливать в сутки. просос. Когда опускали в грунт кирпичный Таково задание. колодец для оголовка, колотец не шел. БиБалки жгут холодом. Поднято ПО тонн. Ветер лись, искали причины и, наконец, обнаружили срывает меховые шапки. Поднято 125 тонн. На положенную кем-то арматуру, которая не пысоге 20 метров снег залепляет глаза — не пускала. Кусок этой арматуры и до сих пор открыть. Поднято 175. Встречный! Его вырабахранится в парткоме. Ночью вдруг обнаружитывают, топоча валенками по мерзлому полу вали дыры возле шпунта, которые имели вид в бытовых устройствах цеха. Он опережает вполне случайный, но которые могли быть задание на две недели. Но монтажники опересделаны и нарочно. Почему-то дыры не закапыжают его. Они обгоняют себя самих на два вались. Не обходилось без нзгана. молчание дня. Величайший в СССР цех собран. Прорыв которого оказывалось более действительным побит. для кулацкой агентуры, чем гр-мкие угрозы. Но он возникает в другом месте. Но и нэган не мог обеспечить стройку or Он обнаруживается там. возле замерзшей в токоротких замыканий, от внезапных прорывов росах и трещинах Оки, где запроектирован вопроводов, когда гас свет, когда останавливадозабор. лись на осы и вода заливала таллереи. Чья Трест Водоканглстрой запустил работы и, вместо того чтобы сделать их летом, дотянул до глубокой зимы. Река встала. Морозы дошли до 30", а надо было уложить трубы на 500 метров от берега по дну реки. 27 декабря состоялось заседание бюро парткома, на котором Водоканалстрой вынужден был сделать доклад. Доклад обвинял десятки людей, десятки организаций, докладчик нырял в цифры, путался, просил прощения своими паузами, оправдывался грсмкими фразами о ре волюции. Но Царевский и Кузнецов назвали все свопми именами. Докладчик был снят. Несколько других, помогавших ему в его деле, были сняты. Начался штурм. Н ижегородский автозавод. В'езд в социалистический город 22 то рука орудовала здесь и. наконец, эту руку поймали. Борьба со стихиями шла рядом с борьбой против клас сового вра-а. На обоих дронтах победа была сдержана, и водозабор бып построен. Штурм литейной и штурм кузницы тоже начинали коммунисты. Открывался слет членов партии, слет вставал. брал заступы и шел на работы. Всэ члены бюро, все члены рабочкома работали на прорывах. На кузнице была создана ударная бригада, купа вошли полн стью бюро парткома. скоро комсомольского комитета и вся пгопгруппа ЦК партии. Бри*Цехя Нижегородского автэзагоя.а непрерывно наполняются оборудованием. гада бетонировала фундаменты. В первой день о ти заработали по . . .Заседание о трансторте. Докладчик в отб р. 80 к., во второй — по 7 р. 90 к.. чаянии. Есть только четыре паровоза а чздо в третий — по 9 р. 30 к. При порте в 2.89 десять.. кубометра на человека в день они вырабаПочему нет паровозов из МОСКЕЫ? тывали по 11 кубометров. Бригада вожгей. — Отказали. — Почему не дает дорога? Царевский был всюду. В дни прорывов его — Отказала. назначали непосредственным руководителем — А что ремонт? отдельных участков, и он становился собствен— Не раньше месяца. ным подчиненным. Красный флажок его двухместного фордика носился по всей площадке. Молчание. Тогда из угла доно'ится робкий В2 часа ночи он мчал я проверить какиеи все же нас т ойчивый голос: нибудь трансформаторы на по^санииях или — Все пробовали. Положение безнадежно. работу экскаваторной колонны на Хмел л вском И из другого угла: болоте. Он был всегда бодр, будто усталости — Придется сократить программу. ему не доступна. Еозможно, что иногда он и Царевский скребет затылок: позволял себе заснуть малость, но эю бывало — Значит срыв? не часто. Он — физкультурник, снайпер, блеМолчание. стящий футболист, бегун, бь вший чекист строи — Пишите приказ. гель Балахны. Замечательно, что этот человек „С сего числа, принимая во внимание паробез высшего образования провел всю стройку возный прорыв, мол. дескать, как об'ективную колоссального завода, нит-огда не имея нас ояпричину прорыва снабжения,— приказываю щего главинжа — не везло на помощников. аварийно: сократить поезда в город на два Он делал все сам, делал решительно, смело, состава в день, в обеспечение чего гнать зеегда идя на риск и всегда побеждая. И вполне рейсы водного транспорта пароходом „Финсправедливо, что сейчас он полу^ип звание ляндчик". Ьодоналивную колонку перенести инженера. Стг оительство Балахны и автона пост 37. дабы, вопреки преступньм стремлез авод ) — лучший его диплом. ниям гонять паровозы на два километра за питанием, поить их тут же Установить телефонВст он на трибуне. Ему приходится говорить ную сеть по станциям и диспетчерскую службу очень часто. Голос его охрип, глаза красны подличную ответственность тов. К. Бригаду комот напряжения, но он уверен, что без разговора сомольцев в составе 15 человек при кгрманлицом к лицу с рабочими нельзя строить. ных часах бросить на составы, чтобы предОн кроет. Он обрушивается в первую голову ставить мне через 5 дней фотографию сб рота на самого себя, петом на другого, на третьего. вагонов и паровозов и выявить классовых Он анализирует всю деятелы-ость руководства врагов снабжения. По третьей ветке органии передовых рабочих, распластывая ее, раззовать непрерывный ход конных подвод на нимая на части, показывая кажоую во всей ее сснове так называемого конвейера по доставке наготе. Ошибки, прорехи, прорывы становятся материалов. Тов. М. за безобразное состояние •зидимы всем, и зал поворачивает сотни голов паровозного депо снять с опубликованием в сторону тех людей и бригад, о ком игет в местном органе". речь. Проведите с Царевским день. Если вы — Ясно? хотите узнать точно, что знтчит большевик...В кабинет входят пятеро с портфелями и командир. посидите у него в кабинете те редчемоданчиками. Ревизоры из Москвы. По кие часы когда он там бычает. Сюда приходят вопросу о расходовании стройматериалов. за разрешением таких вопросов, которых никто Лицо секретаря озабочено: в такой горячке, из нижестоящих решить не мог.23 1931 год дал еще более разительные те^пы. Если в особый квартал было вложено 120C0DCC р., то в 1931 году были кварталы, когда вкладывалось по ЮОЭОСОО за месяц. Эго не удивительно. Весь коллектив строителей оказался сколоченным настолько плотно, так спаялись люди, вместе делившие страшный труд, тяжелые условия жизни и радость победы, что любая трудность преодолевалась зачастую незаметно. Инженеры, которые представляли раньше отряд растерянных людей, стали энтузиастами строительства, многие из них не имели отпуска с первого дня строительства; стройка знает нескольких, которые за все время работ взяли по 3-4 выходных дня, не говоря уже о том, что рабочие дни продолжались не менее 12 час. К лету 1931 года площадку уже Иностранные рабочие и специалисты на торжественном митинге на нельзя было узнать. Коробки площадке НАЗ2 ноясря 1931 года цехов были вчерне готовы, и заводоуправление будущего гиганта вдруг стало да еще без опытных людей — чорт его знает, ощутимо на площадке. К заводу начали под'езможет быть и не сойдется наличность с книжать с другой стороны, оттуда, где до самэго гами. И вообще — ревизия неприятная вешь. Нижнего протянулось новое шоссе, где встало Лица приезжих суровы. Пожилой, видно четырехэтажное здание конторы. На смену начальник, начинает: строителям шли производственники. Они с'езТоварищ Царевский, мы просим отдать жались из Америки, из Москвы, из Германии. распоряжение, чтобы нам представили все Начиналась новая глава в истории Автостроя. сведения. Сводный баланс по материалам нам Собственно, она началась значительно раньшенеобходим через пять дней. еше до стройки, но на берегах Оки этого не Царевский глядит в окно, задумывается, было видно. Это происходило в САСШ. барабанит пальцами. Эго не легко. Это просто Дыбец приехал туда со своими ребятами уже невозможно.—Куда тут заниматтся экстренными давно. Что это были за ребята? Петухов, Сокоподсчетами, когда каждая минута дорога... Он линский, Шварц и еще десятки. Пять из них улыбается; были опытными инженерами, а остальные — — О^ень хорошо. Вы приехали кстати. Ваша молодежь с вузовской скамьи, некоторые прямо из техникума. Приехали они, как говорится, „на специальность? лапотном ходу"-—без языка, без опыта, даже Ревизор удивляется: просто без знания жизни. Но с ними была мо— Товаровед. лодость и твердая решимость: — А ваша? — Бухгалтер. „Ты большевик,— значит ты должен. Ты дол— А вы? ж ен — значит ты можешь". — Экономист-плановик. Главное было не растеряться. В Детройте — Прекрасно. У меня учет и отчетность хрополтора миллиона жителей, в Детройте величай• мают: нет людей. Точные сведения для составлешие в мире автозаводы. Невиданные машины ния заявок на квартал мне необходимы ч£.рез и цехи. Невиданные улицы, кино, кабарэ, паротри дня. Принимайтесь за работу — в есь штат ходь, магазины, полисмены, мосты, подтяжки, в вашем распоряжении. Через три дня жду мапатефоны, конфеты, обычаи. Но по существутериалов. До свидания. какая была разница между вихрем этих улиц, ...Нет паровозов? Организовать те, которые ревю дансинго.! и между ветром снежной пыли имеются. Нет толя? заменить гудроном. Нет там, на Оке? И то и другое одинаково мешало, штукатуров? Научить чернорабочих. и то и другое было враждебно и его надо было преодолевать. И ребята постановили: не расТак выходила стройка из прорывов,так рабопускаться. тал организатор. 700 чернорабочих из молодых стали каменщиками, штукатурами, плотниками. Организован был „советский лагерь" в каНа площадке есть люди, которые прошли уже ком то пансионе, бесжалостно распределены по три квалификации, готовя себя каждый раз часы, и началась учеба. Она началась сразу по по наиболее дефицитной профессии. Комсомольязыку и по технике. Наиболее твердые решили цы начали с кладки 120 кирпичей в день и доработать без переводчика — чтобы заставить шли до 1010 штук. Кадры делались на ходу, и себя овладеть языком и чувствовать себя хотолько благодаря этому стройка вышла из осзяевами работ. Начинали сазов — со штамповновного затруднения — нехватки квалифицики рессор, с „упражнений" на молотках. Эго ж рованной рабсилы. Так была побеждена зима была гимнастика! Самолюбие не позволяло ра1930 года. ботать хуже лучших фордовцев. Без привычки 34 к тяжелому физическому труду, без умения обращаться со станками, надо было переплюнуть соседей по цеху, а вечерами после работы сидеть над проектами, цифрами и чертежами. оставляя четыре часа для сна. Одного пришлось-таки свезти в санаторий — чудесное местечко, все в садах, недалеко от завода. Сбежал. Отчаянно ругался и сбежал. Существует мнение, что Нижегородский автозавод есть не более, как уменьшенная копия фордовского Ривер-Р^жа.— Враки, сказки! Вся иеторня проекта есть история огромной инициатива, решительного риска. Путешествие в Америку наших инженеров можно сравнить разве только с поездкой туда небезызвестного Колумба. Но тот открыл одну Америку, а тут был конвейер открытий. Люди приехали, думая дублировать фордовские цехи, однако сразу же оставили эту мысль: цехи оказались плсхи для социалистической промышленности. Пришлось начать изучение десятков других заводов, каждый из которых раскрывал перед инженерами новые технические неожиданности. Надо было не растеряться, но надо было и торопиться, надо было одновременно изучать язык, изучать оборудование, проектировать и составля ь спецификации инструмента, заниматься хронометражем и тут же вносить в него коррективы, имея в виду наши условия. Пока в Америке рассчитывались перекрытия, на Оке уже бетонировались фундаменты, в Германии заказывались железные колонны. Экономическая блокада вела свою кривую, и ее изломы диктовали го перенос заказов из одной страны в другую, то изменения в очередности работ, то отказы от импорта на миллионы р,блей, и значит передачу заказов на отечественные заводы. Руководители чувствовали себя одновременно и техниками и дипломатами. Они раскрывали по утрам газеты с большим волнением, чем синьки проектов. Ка-кдый факт требовал длительно, о обдумывания, а сроки — молниеносных решений. Поистине бороться с бурей на утлых каравеллах бы о проще, чем создавать проект автозавода, ибо там речь шла только о жизни экипажа, а здесь на карту была поставлена не малая часть пятилетнего плана всей страны. Дыбец был как всегда спокоен. Он щурился, лукавый, лениьый в движениях, хитро улыбался, с украинским своим акцентом успокаивал: — Не порите панику, ребятки. Поучимся, помучимся, сукиного сына, а потом наставим нос „д- рогому" Генри. Дыоец не умеет, видите ли. говорить. Когда слова не идуг к его горлу, он произносит коекакие pyi ательства. И голос у него с хрипотцой, негромний,—не подходит к трибуне. Но не зря оказался Степан Семеныч во главе такого большого дела - за иронической этой лениой скрывается не только упрямство, а твердость, упорство и тот дипломатический такт, без которого невозможно было бы выполнить всю громадную ра-.оту, проделанную этим человеком. Надо было дгржать в руках ив мозту сразу — про< ктпьй отдел Автсстроя в Нижнем, труппу инженеров Е Москве, ьомиссии в Германии, группы в Ленинграде, комиссии в Америке. Назо было знать все о мс:алле для завода, о машинах для зовода, о людях дгя заьодэ, о детьгах. Н.до бь ло быть комг ерсаптом, и ы сканиым собеседником, вождем со;_етской экс-Начальник Автостроя тов. С-Дыбецпедицпи, инженером, снабжением... Эти времена были не легче для автостроевцев, ч; м особый квартал для строителей. Синьки проектов делались в Америке, корректировались в Ленинграде, исправлялись в Москве, осуществлялись в Нижнем. Они шли недел5МИ из САСШ в СССР, возвращались обратно, нередко телеграммами приходилось передавать располокение линий на планах и чертежах. Инжене ы не спали ночь в Америке, пока их товарищи, склонившись над чертежными столами возле конторы Царевского, перечерчивали их проекты. Инженеры работали круглые сутки, и они вышли с честью из этой борьбы. Прошлые сомнения, страх, безразличие уступили место решимости драться до ксниа. Но этой решимости было бы мало, если бы ее не поддержала вся громадная масса рабочих Автостроя. Их коллектив вырос за год неузнаваемо. Прежние сезонники превратились в кадровых пролетариев, сотни вошли в партию, тысячи осуществляют ударничество, уже не на бумаге, а подлинной ударной работой. „Вопреки всем трудностям...", как говорят у нас. Но что это за трудности — знает прежде licero тот, кто их преодолевает. Когда нет материала и стройка останавливав1ся, и рабочие стоят—как выйти из этой трудности? Когда нет рабочих и материалы прибывают, и их некому даже разтрузить? Когда вдруг не оказывается, например, бензина, и автотранспорт отдыхает в гаражах? Или вдруг вышли 1Воздн? Или чертежи задер-83