Без ограничения возможностей

Дима

Дмитрий Кругляков впервые сел за руль отцовской «шестерки» в 12 лет. К 17 годам уже чувствовал себя вполне сносным водилой. Учился в ДОСААФ, серьезно занимался боксом, готовился к армии. В декабре 1993 года стал жертвой жестокого уличного нападения. Очнулся в реанимации 17 дней спустя, диагноз – тяжелейшая черепно-мозговая травма с полным параличом. Две операции, две клинические смерти, многие месяцы полной неподвижности. Потом упорные, на первых порах безуспешные попытки встать на ноги и разработать руки. Результат появился примерно через полгода, но неполный: вернуть к жизни удалось лишь правые конечности, левые отказали навсегда. Вердикт врачей – первая группа инвалидности, впоследствии она будет признана бессрочной… Однако Дима не сдался и духом не пал. Едва освоившись со своим новым положением, он снова садится за руль (правда, пока без прав). Из родного Абакана уезжает в Москву, поступает в Московский институт-интернат для инвалидов с нарушением опорно-двигательной системы и в Государственный социальный университет, получает два диплома о высшем образовании – экономическом и юридическом.

С трудоустройством по специальности предсказуемо ничего не вышло, однако сидеть на пенсии Дмитрий не планировал. Крутился как мог: был частным предпринимателем, активистом общественной организации инвалидов, помощником депутата Госдумы (по этой линии даже побывал в Америке). В 2002 году сдал наконец экзамен на права и вскоре, разочаровавшись в общественно-политической деятельности, плотно сел за баранку.

– Уже лет шесть, как и многие инвалиды, занимаюсь частным извозом, – рассказывает Дима. – В основном пассажирскими перевозками, но бывает, и доставкой грузов – с этой целью приобрел микроавтобус. Часто приходится ездить на довольно большие расстояния, до 5000 км от Москвы. С клиентурой проблем нет, когда работаешь столько лет, она появляется сама собой, методом «сарафанного радио». Вообще, я люблю быть при деле и за рулем себя чувствую отлично, даже вся эта московская сутолока на дорогах нравится. Приходится, конечно, встречаться с дорожными хамами, но постоять за себя я умею. Если кто-то нарочно подрезает, обгоняю, останавливаюсь, вылезаю из машины и со свирепой физиономией рявкаю: «Куда прешь, такой-сякой?! Для кого зеркала повесили?! Понаехало вас тут в мой родной город!» Обычно обидчики мои сами не рады, что со мной связались.

Сейчас у Димы праворульная Daihatsu Atrai 7. Не считая микроавтобуса, это уже восьмая его машина. За исключением отцовской «шестерки» все они тоже были праворульками с коробкой«автоматом», поскольку у него действуют как раз правые рука и нога, с их управлением он справляется без проблем. В 2003 году Дмитрий купил в кредит квартиру в Подмосковье, благодаря извозу «отбив» деньги за шесть месяцев, но сейчас обитает в столице и жилье снимает. Получает пенсию 6000 рублей и на государство, естественно, не надеется. Даже за свой единственный легковой автомобиль он вынужден ежегодно платить налог. Такие, по его словам, порядки в Московской области: от налога инвалид освобождается только в том случае, если его машина имеет мощность меньше 100 лошадей и произведена в России или странах СНГ.

По натуре Дима оптимист. Говорит, что, когда первый раз пришел в себя в реанимации, врач в шутку сказал: «А что этот здоровяк на нашей койке делает?». «От армии кошу», – ответил пациент. «Раз чувство юмора осталось, жить будешь», – констатировал доктор. И не ошибся. Сейчас Дмитрию 31 год, и, несмотря ни на что, он именно живет, а не существует, полностью адаптировавшись к нашему сложному, отнюдь не ласковому миру здоровых людей. Отучившись сам, он привез в Москву младшую сестренку и дал ей возможность получить бесплатное высшее образование. Теперь Димина душа спокойна: диплом у сестры есть, замуж ее недавно выдали… Сам он тоже в полном порядке: крыша над головой, работа, машины, целых две. Можно подумать и о создании собственной семьи.

Эдуард

– Вообще-то, обо мне уже книгу написали, – сразу предупредил меня Эдуард Ким, когда мы договаривались об интервью. Как выяснилось позже, это была не совсем хохма. В начале 90-х Эдуард имел бизнес по приему иностранцев, в том числе земляков из Южной Кореи. Так он и познакомился с одним тамошним писателем, которого несколько раз подвозил на своей «шестерке». Прошло время, и писатель издал у себя дома книгу о России, где в числе прочих впечатлений упомянул и Кима. Мол, встретил в Москве своего, корейца, так у него такая удивительная машина… Сиденья, например, зимой не подогреваются, заводится с помощью подсоса, да и вообще не понятно, как движется...

Если бы Эдуард встретился с этим товарищем сегодня, нынешний автомобиль никакого изумления у иностранца не вызвал бы. Поcкольку Mitsubishi Spaсe Wagon – машина как машина, вполне обычная, соответствующая современным меркам. А вот о ее хозяине теперь действительно впору писать «Повесть о настоящем человеке»…

Начать можно с событий двухлетней давности, когда 47-летний предприниматель Эдуард Ким неожиданно оказался в больнице, а вскоре практически полностью лишился левой ноги и части ступни правой. Дальше были ежедневные мучительные перевязки, длительная реабилитация, привыкание к протезу. Когда Эдуард понял, что жизнь не кончилась (а произошло это далеко не сразу и во многом благодаря жене Ирине), он почувствовал, как его тянет за руль, – при почти тридцатилетнем водительском стаже это не удивительно.

– У меня тогда была «механика», – вспоминает он. – Соседи помогли приспособить к сцеплению палку, и я с ее помощью сделал круг по двору. Счастлив был, так соскучился по машине… Через год Эдуард, окончательно оправившись и освоившись с протезом, купил Mitsubishi с автоматической коробкой. Медсправку выбил с большим трудом: врачи настаивали на автомобиле с ручным управлением. С тех пор, всего за год, накрутил 28 тысяч километров. На Новый год сам ездил в Воронеж, летом в отпуск на Украину, потом в Питер, ежедневные покатушки по Москве вообще не в счет (Ким давно вернулся к работе – как-никак глава семьи, две дочки-красавицы на выданье).

– Колеса – это мои ноги, – уверяет Эдуард. – Без них никуда, особенно зимой. Хожу-то я все-таки на протезе, с тростью, да и оставшаяся ступня не совсем рабочая – удалена часть нервов и сухожилий. Из-за этого, кстати, педали не чувствую, поначалу газовал слишком сильно, потом приноровился.

На отношение окружающих к водителям-инвалидам Эдуард особо не жалуется. Говорит, если надо припарковаться или попасть на территорию с ограниченным въездом, проблем не возникает. Главное, не надо заранее бить себя в грудь, кричать: «Не видишь, я инвалид, немедленно пропусти!» Именно такое поведение, как правило, встречает противодействие. А если общаться с людьми спокойно, без надрыва, к тебе в большинстве случаев отнесутся с пониманием.

Как обычно, нет худа без добра. Теперь Эдуард совсем не боится гаишников: когда те останавливают его за нарушение и замечают «фирменный» знак – сразу же дают отмашку. У Эдуарда на машине по этому случаю таких наклеек целых четыре: на ветровом и заднем стеклах и по бокам. А вот на коллег-водителей, по его мнению, они не действуют, вернее, действуют с обратным эффектом: многие стремятся обогнать, подрезать. Можно было бы, конечно, знаки и снять, но… тогда не будет отбоя от гаишников.

– Если оказываешься в такой ситуации, как я два года назад, надо выбрать: либо ты живешь, либо нет, – рассуждает Эдуард о своих недавних хождениях по мукам. – И нечего мотать окружающим нервы. Если живешь, значит, прекрати истерику и выкарабкивайся. Других вариантов нет. Поначалу, конечно, трудно. У меня, например, была страшная злость на окружающих: они здоровые, на своих двоих, а я… Потом это прошло… Недавно тут разговорился с одним на улице. Бывший дальнобойщик, еще сорока нет. Ногу потерял в результате аварии. Восемь лет прошло, а он все на коляске. Вот, говорит, протез никак не получу, это долго, трудно выбить. А дело не в этом. Просто некоторым нравится, чтобы их жалели. Не понимаю, какой в этом интерес… Надо жить!