Как собирают Мерседесы в России — репортаж с завода
– Ребята, сколько вы зарабатываете?
– Нам нельзя об этом говорить…
– А какие операции делаете на этом посту?
– Собираем двигатель. Точнее, монтируем навесное оборудование. Да, масло тоже заливаем. Куда? Ну, в мотор, в редуктор… А, не, переднего редуктора здесь нет, вы правы… Это же заднеприводный Е‑класс…
– Тихо ты, не выдавай все секреты!
Я улыбнулся молоденькой сборщице, которая зашипела на своего коллегу. Запуск производства, визит президента, журналисты… Стресс. Как в ночь перед экзаменом.
От первого лица
Владимир Путин прилетел в Есипово на вертолете. Кавалькада Аурусов уже ждала на импровизированном летном поле. Пересев в длиннобазный бронированный Сенат, президент въехал в нем прямо в гигантский цех сборочного конвейера – как бы намекая: хоть в России и любят Мерседесы, но своя рубаха ближе к телу.
Пройдя вдоль конвейера, Путин не пожалел добрых слов в адрес компании Daimler, которую представлял глава Дитер Цетше. Лейтмотив: Россия рада серьезным инвесторам, новым рабочим местам и компетенциям.
Подобные производства есть во многих странах: Мерседесы собирают в Южной Африке, Мексике, Малайзии, Таиланде, Вьетнаме… И никаких особенных ноу-хау немцы не принесли. Но для нас проект крайне важен: это прекрасная возможность продемонстрировать, что Россия по-прежнему привлекательна для крупных инвесторов – даже будучи обложенной со всех сторон санкциями.
Ordnung über alles
Задумав собственное производство в России, Daimler действовал очень по-русски. В том смысле, что долго запрягал. Площадки рассматривались разные – в Казани, Владимире, Калуге, Санкт-Петербурге. Был даже вариант размещения предприятия на территории бывшего ЗИЛа – но столица неожиданно развернулась в сторону девелоперских проектов, что для города всяко экологичнее и выгоднее.
Немалые инвестиции (около 19 млрд рублей, или свыше 250 млн евро) нужно было увязать с пониманием того, какими окажутся бизнес-условия к моменту открытия завода. В итоге выбор пал на промзону Есипово, что в 40 километрах от Москвы по Ленинградскому шоссе. Ничем иным, как близостью к основным покупателям, среди которых госструктуры разных уровней, этот выбор объяснить нельзя. Под Москвой нет производителей необходимых комплектующих для машин такого уровня (в нашей стране их, считай, вовсе нет). И с логистической точки зрения есть вопросы: я не увидел, например, железнодорожной ветки. Все комплектующие будут возить фурами по забитому круглый год Питерскому тракту?
Когда идет большая игра, все тайны хранят за семью печатями. Немцы это умеют. Сколько получают рабочие? Какова степень локализации? Когда на конвейер встанут кроссоверы? Нет ни одного конкретного ответа. Что ж, давайте разбираться сами.
Сварка и гайковерты
Когда-то здесь был военный городок. Теперь, после вырубки части леса, возник индустриальный парк, основой которого и станет мерседесовский завод. Под него отвели 85 гектаров земли.
Первоначальная мощность производства – 25 тысяч автомобилей в год. В пересчете на рабочие дни – около ста Мерседесов ежедневно. Сейчас собирают по три-четыре машины в день (если верить информационным табло на конвейере), но постепенно темп будут наращивать. В этом году должны собрать около 5000 автомобилей.
Дополнительные площади позволят при необходимости расширить производство, но и уже существующие линии в пределе позволяют выпускать 35 тысяч машин ежегодно. Зачем столько, если в прошлом году в России продали всего 38 тысяч Мерседесов? Будут гостендеры – будет спрос. Именно поэтому начинают со сборки Е‑классов (я видел на конвейере машины лишь двух цветов – черного и белого). Позже к ним присоединятся кроссоверы GLC, GLE и новый GLS, уже следующего поколения.
Степень локализации? Мерседесовцы отмолчались, но присутствовавший на открытии директор КАМАЗа Сергей Когогин поведал в кулуарах, что локализация составит 30–35%. При том что локализация комплектующих нулевая: все детали и узлы приходят прямиком из Германии и США. Но в степень локализации производства, выраженную в деньгах, входят энергозатраты, расходные материалы, труд рабочих и всё прочее, без чего завод существовать не может. Со сваркой и окраской кузовов как раз набегает около 30%.
Все увиденные мною на конвейере «ешки» – с простыми аналоговыми приборами. Похоже, это самые доступные версии, их должны расхватывать корпоративные парки и чиновники средней руки. Осталось установить руль, постелить покрытие на пол, установить с помощью манипуляторов сиденья и привязать блоки управления всей электроникой, включая замок зажигания.Под небольшие масштабы заточены и сборочные линии. Сварка – ручными клещами, за исключением самого ответственного этапа, на котором воедино соединяются пол, боковины и крыша: эту операцию доверили роботам Kuka.
Везде стерильная чистота, с пола можно есть. Рабочие – сплошь молодежь. Секретов не выдают, значит работой дорожат. По тому, как не слишком уверенно берут они в руки детали и как держат электрические гайковерты, понятно, что научили их всему этому буквально вчера. Так что, если заглючит электроника, ругать надо немецких рабочих, а вот недолитое в мотор масло или плохо вклеенное стекло уже на совести наших.
Но всё это – болезни роста, которые наверняка будут преодолены в кратчайшие сроки. И я, быть может, осмелился бы купить даже машину из первых партий – если был бы чиновником и тратил не свои.
Сейчас на заводе работает около пятисот человек, но при полной загрузке штат увеличится до тысячи. Пошарив по сайтам, я нашел несколько десятков вакансий – от рабочих до маркетологов. Но ставки не указаны – секрет. Если есть желание поработать на Mercedes, попытайте счастья.
41448
22