Как собирают Мерседесы в России — репортаж с завода

Зачем России завод по производству Мерседесов и что на конвейере делают Аурусы? Какова степень локализации? Когда начнут выпускать кроссоверы GLC, GLE и новый GLS, уже следующего поколения? Станут ли российские «ешки» дешевле импортных? Немцы мастера хранить секреты — не дали ни одного конкретного ответа. Что ж, давайте разбираться сами.

– Ребята, сколько вы зарабатываете?

– Нам нельзя об этом говорить…

– А какие операции делаете на этом посту?

– Собираем двигатель. Точнее, монтируем навесное оборудование. Да, масло тоже заливаем. Куда? Ну, в мотор, в редуктор… А, не, переднего редуктора здесь нет, вы правы… Это же заднеприводный Е‑класс

– Тихо ты, не выдавай все секреты!

Я улыбнулся молоденькой сборщице, которая зашипела на своего коллегу. Запуск производства, визит президента, журналисты… Стресс. Как в ночь перед экзаменом.

От первого лица

Владимир Путин прилетел в Есипово на вертолете. Кавалькада Аурусов уже ждала на импровизированном летном поле. Пересев в длиннобазный бронированный Сенат, президент въехал в нем прямо в гигантский цех сборочного конвейера – как бы намекая: хоть в России и любят Мерседесы, но своя рубаха ближе к телу.

Пройдя вдоль конвейера, Путин не пожалел добрых слов в адрес компании Daimler, которую представлял глава Дитер Цетше. Лейтмотив: Россия рада серьезным инвесторам, новым рабочим местам и компетенциям.

Подобные производства есть во многих странах: Мерседесы собирают в Южной Африке, Мексике, Малайзии, Таиланде, Вьетнаме… И никаких особенных ноу-хау немцы не принесли. Но для нас проект крайне важен: это прекрасная возможность продемонстрировать, что Россия по-прежнему привлекательна для крупных инвесторов – даже будучи обложенной со всех сторон санкциями.

Ordnung über alles

Задумав собственное производство в России, Daimler действовал очень по-русски. В том смысле, что долго запрягал. Площадки рассматривались разные – в Казани, Владимире, Калуге, Санкт-Петербурге. Был даже вариант размещения предприятия на территории бывшего ЗИЛа – но столица неожиданно развернулась в сторону девелоперских проектов, что для города всяко экологичнее и выгоднее.

Немалые инвестиции (около 19 млрд рублей, или свыше 250 млн евро) нужно было увязать с пониманием того, какими окажутся бизнес-условия к моменту открытия завода. В итоге выбор пал на промзону Есипово, что в 40 километрах от Москвы по Ленинградскому шоссе. Ничем иным, как близостью к основным покупателям, среди которых госструктуры разных уровней, этот выбор объяснить нельзя. Под Москвой нет производителей необходимых комплектующих для машин такого уровня (в нашей стране их, считай, вовсе нет). И с логистической точки зрения есть вопросы: я не увидел, например, железнодорожной ветки. Все комплектующие будут возить фурами по забитому круглый год Питерскому тракту?

Самая впечатляющая и ответственная часть сборочного процесса – так называемая свадьба. Смонтированные на подъемных столах силовой агрегат, трансмиссию и подвеску поднимают к подвешенному на конвейере кузову и стыкуют. После этого «пациент» становится похожим на автомобиль – не хватает лишь бамперов, дверей и колес.
Немцы не хотят делиться информацией. Когда на конвейер встанут кроссоверы GLC, GLE и новый GLS? Тайна! Между тем в разных закоулках я насчитал несколько сваренных кузовов GLC, включая этот, обозначенный как мастер-модель: по нему будут сверять все последующие кузова.

Когда идет большая игра, все тайны хранят за семью печатями. Немцы это умеют. Сколько получают рабочие? Какова степень локализации? Когда на конвейер встанут кроссоверы? Нет ни одного конкретного ответа. Что ж, давайте разбираться сами.

Сварка и гайковерты

Когда-то здесь был военный городок. Теперь, после вырубки части леса, возник индустриальный парк, основой которого и станет мерседесовский завод. Под него отвели 85 гектаров земли.

Первоначальная мощность производства – 25 тысяч автомобилей в год. В пересчете на рабочие дни – около ста Мерседесов ежедневно. Сейчас собирают по три-четыре машины в день (если верить информационным табло на конвейере), но постепенно темп будут наращивать. В этом году должны собрать около 5000 автомобилей.

Задний модуль – собранные на подрамнике подвеска, редуктор и приводы – поставляется из Германии.
Двигатели приходят в сборе. Их расконсервируют, «женят» с коробкой передач, заливают эксплуатационные жидкости – и отправляют на сборочный конвейер.

Дополнительные площади позволят при необходимости расширить производство, но и уже существующие линии в пределе позволяют выпускать 35 тысяч машин ежегодно. Зачем столько, если в прошлом году в России продали всего 38 тысяч Мерседесов? Будут гостендеры – будет спрос. Именно поэтому начинают со сборки Е‑классов (я видел на конвейере машины лишь двух цветов – черного и белого). Позже к ним присоединятся кроссоверы GLC, GLE и новый GLS, уже следующего поколения.

Степень локализации? Мерседесовцы отмолчались, но присутствовавший на открытии директор КАМАЗа Сергей Когогин поведал в кулуарах, что локализация составит 30–35%. При том что локализация комплектующих нулевая: все детали и узлы приходят прямиком из Германии и США. Но в степень локализации производства, выраженную в деньгах, входят энергозатраты, расходные материалы, труд рабочих и всё прочее, без чего завод существовать не может. Со сваркой и окраской кузовов как раз набегает около 30%.

Один из кондукторов сварки кузова Е‑класса. Штампового производства на заводе нет, все кузовные панели, а их 330 штук, – импортные. Точечная сварка осуществляется ручными клещами – при скромных объемах производства нет смысла раскошеливаться на роботов, которые львиную долю времени будут простаивать. Операторы сварочных клещей проходят семинедельное обучение за границей – на аналогичном оборудовании.
Роботам доверена только самая ответственная операция, которая требует прецизионной точности, – сварка воедино крыши, боковин и пола кузова.

Под небольшие масштабы заточены и сборочные линии. Сварка – ручными клещами, за исключением самого ответственного этапа, на котором воедино соединяются пол, боковины и крыша: эту операцию доверили роботам Kuka.

Везде стерильная чистота, с пола можно есть. Рабочие – сплошь молодежь. Секретов не выдают, значит работой дорожат. По тому, как не слишком уверенно берут они в руки детали и как держат электрические гайковерты, понятно, что научили их всему этому буквально вчера. Так что, если заглючит электроника, ругать надо немецких рабочих, а вот недолитое в мотор масло или плохо вклеенное стекло уже на совести наших.

Но всё это – болезни роста, которые наверняка будут преодолены в кратчайшие сроки. И я, быть может, осмелился бы купить даже машину из первых партий – если был бы чиновником и тратил не свои.

Специальный робот аккуратно наносит полосу клея на заднее стекло. Операция совершенно безобидная, но согласно технике безопасности строгие немцы обнесли установку стеклянным ограждением. Панорамная крыша, если таковая есть, вклеивается на более раннем этапе.

Сейчас на заводе работает около пятисот человек, но при полной загрузке штат увеличится до тысячи. Пошарив по сайтам, я нашел несколько десятков вакансий – от рабочих до маркетологов. Но ставки не указаны – секрет. Если есть желание поработать на Mercedes, попытайте счастья.


Подпишитесь на «За рулем» в